в других городах, а скорее для того, чтобы искоренить систему лойнкетников, поскольку, по их мнению, она подрывала их статус квалифицированных рабочих и не позволяла им требовать повышения заработной платы в периоды высокой занятости[121]. В течение следующего десятилетия фабричные рабочие неоднократно объявляли забастовки в знак протеста против избытка ткачей, созданного системой лойнкетников[122].
Хотя Белосток действительно предоставил своим еврейским мигрантам широкие возможности трудоустройства, он также принес им много трудностей и страданий. Как и другие развивающиеся промышленные центры, Белосток переживал периоды стагнации и роста. Вотчетах губернатора региона подчеркивается, что в период с 1872 по 1909 год рецессия неоднократно ударяла по местной экономике[123]. Длительные периоды безработицы были обычным явлением для основной массы еврейских рабочих-мигрантов, особенно для тех, кто трудился на небольших фабриках, которые в периоды спада закрывали, чтобы сэкономить. Те, кто продолжал работать, часто избегали потери места, только если соглашались работать меньшее количество часов или делить свою заработную плату с другими работниками[124]. В ответ на эти периоды экономического кризиса многие еврейские текстильщики покинули Белосток, и их немедленно заменили польские рабочие-католики, что побудило одного российского обозревателя конца XIX века заметить: «Белосток – еврейский город еврейских фабрикантов, но без единого еврейского рабочего»[125].
Эти периоды рецессии подчеркивали шаткое положение еврейских ткачей, особенно тех, кто работал в системе лойнкетников, в рамках которой работодатели могли удерживать заработную плату на низком уровне благодаря постоянному притоку новых еврейских рабочих-мигрантов. Еврейские рабочие составляли подавляющее большинство рабочей силы на немеханизированных фабриках, однако, когда еврейские промышленники создавали крупное механизированное производство, они редко нанимали на эти продвинутые предприятия еврейских рабочих, потому что не хотели закрывать фабрики как по субботам, так и по воскресеньям (воскресенье было всеобщим официальным выходным в Польше)[126]. Инспекция 150 современных механизированных текстильных фабрик в Белостоке, проведенная в 1886 году, показала, что евреи составляли менее одной пятой рабочей силы[127]. Эта тенденция мало изменилась к концу столетия, когда по результатам переписи 1897 года выяснилось, что евреи в Белостоке составляли 83,9 % рабочей силы на немеханизированных фабриках, принадлежавших евреям, и только 36,6 % рабочих на механизированных фабриках, находившихся во владении евреев[128].
Эксплуататорские методы лойнкетников спровоцировали еврейский пролетариат из числа иммигрантов Белостока на политические действия. Волнения рабочих были более распространены среди еврейских ткачей, чем среди их нееврейских коллег[129]. Сначала еврейские рабочие обращались в еврейские
В отличие от большинства других забастовок против условий работы на фабриках, в Белостоке забастовки были направлены против системы производства. См.: Ezra Mendelsohn.
Herschberg,
Stanislaw Kalabin'ski. Stan zatrudnienia w przemysle Bialostocczyzny w latach 1870–1914. 82–85.
Ibid. 89–90.
Ibid. 90–91. См. также: Ezra Mendelsohn.
Описание роли еврейских предпринимателей в развитии текстильной промышленности Белостока (а также список евреев, владевших крупнейшими текстильными фабриками), см. в: Herschberg.
Подробнее о сложных взаимоотношениях между нееврейскими и еврейскими рабочими в Белостоке см.: Moshe Mishkinsky.
Herschberg.
Mendelsohn.
