глаза Вероники, и понял, что на этот раз девушка ни на какие уступки не пойдёт. Ему это было неприятно, он даже тяжело и устало вздохнул, прежде чем скосил взгляд на фолиант, что нёс подмышкой. Фолиант был обёрнут в кусок старых обоев, и такая обложка хорошо скрывала его истинную суть. Но… Но если ты кого-то впускаешь в свою жизнь, то нужно быть готовым с этим человеком событиями этой самой жизни делиться. Их никак нельзя прятать под старыми обоями, а потому Дима отпустил руку Вероники и всё же сказал:
– Ладно. И да, можешь мне не верить, но никакой жуткой истории нет. Реально нет. Никто не приходил ко мне посреди ночи в чёрном балахоне, не стучали в мою дверь некие сектанты, не нашёл я ничего в кладовой школы, когда из-за дебоша на уроках меня завалы разгребать заставили в качестве трудотерапии. Реально ничего такого не было…
– Дима, мне пофиг, как оно не было, поэтому хватит фантазировать, – с раздражением перебила девушка. – Тебе пора перейти к тому, что произошло на самом деле. Я вообще-то именно это хочу знать.
– Ну, – взлохматил он рукой тёмно-русые волосы, – было бы чего рассказывать. Предки ушли к тётке на семейные посиделки, а я, так как с ними посрался, остался дома. Пошёл в душ. Думал, что помоюсь, гнев на них пройдёт. Но ничерта меня не отпустило. Из-за этого я вышел из ванной да в отместку полотенце, которым вытирался, на пол швырнул. Потом поуспокоился, конечно. Всё же поднял полотенце, в ванную его понёс. А там, прикинь, прям сбоку раковины, уже эта книга лежит. Вот и всё, собственно.
– Что «всё»? – нахмурилась Вероника. – Разве ты не задался вопросом откуда она на раковине образовалась?
– Конечно, я задумался над этим. Но я так и не нашёл ответа, да и всё так банально выглядело, что… Наверное, именно по этой самой причине я нагонял таинственность и ничего тебе не объяснял.
– Ладно, тут тебе не сложно поверить, – согласилась Вероника. – Уж хвастать ты мастак, а тут реально ничего не цепляет. Однако, Дим, отчего именно тебе эту книгу подсунул кто‑то? И отчего только ты понимаешь написанное?
Задав вопрос, Вероника поправила джемпер и, смахнув с ближайшего валуна пыль да грязь, уселась на камень. Она явно намеревалась расспросить своего парня обо всех подробностях, и Дима, хотя ему нисколько не хотелось на эти расспросы отвечать, сел ближе к подружке. Вместе с тем прошло его раздражение. Он вдруг осознал насколько у него ноют ноги, и оттого захотелось заныть ему самому.
«М-да, добирались мы до этих пещер трындец как долго», – устало подумал он.
– Дим, так почему только ты написанное понимаешь?
– Наверное, я избранный. Может, же такое быть?
– Может, – ответила Вероника и ненадолго поджала губу. – Не, действительно может. Недаром это самый популярный сюжет у киношников, что самая жуткая фигня отчего-то вдруг начинает происходить с самыми банальными задротами.
– Слушай, не нагнетай. Я ничерта не задротот, да и где тут жуткое? Где страшное? – яро возмутился Дима. – Если бы не темнота в этой заднице мира, то более спокойное место ещё поискать надо. Ни шума машин, ни мусора.
