style="font-size:15px;"> Те так и сидели с рулонами в руках.
– А может, взять его с собой? – пробормотал Кохэй.
– Кого? – спросил Сёта.
– Любимого. Который болеет. Если взять его с собой на сборы и за границу, тогда она будет с ним вместе, сможет тренироваться и на соревнования попадет.
– Как она его возьмет-то? Он же болен! Сказано ведь, что ему полгода осталось.
– Но мы же не знаем, в каком он состоянии. Если он не совсем лежачий, значит, сможет с ней поехать. Хотя бы в инвалидном кресле.
– Если б это было так, она бы не спрашивала совета. Наверное, он прикован к постели, и перевозить его нельзя.
– Думаешь?
– Уверен. Почти.
– Эй, – окликнул их Ацуя. – Сколько вы еще будете болтать о всякой ерунде? Я же сказал, забудьте об этом.
Приятели недовольно умолкли и потупились. Но Сёта тут же поднял голову.
– Ты, конечно, прав, но я почему-то не могу на нее наплевать. Эта Заяц-сан ведь действительно мучается. Хочется ей как-то помочь.
Ацуя хмыкнул и сел.
– Как-то помочь? Не смеши меня. Что мы можем? У нас ни денег, ни образования, ни связей. Все, что мы умеем, – это обнести пустой дом у богатенькой. Да и то у нас не вышло, как было задумано. Вроде и утащили что-то ценное – так машина сломалась. Поэтому и сидим тут все в пыли. Мы для себя-то не способны ничего толком сделать, куда нам другим советы давать?
Под напором Ацуи Сёта втянул голову в плечи и опустил глаза.
– Короче, давайте спать. Утром все двинутся на работу, мы смешаемся с толпой и улизнем. – Ацуя снова лег.
Наконец и Сёта начал расстилать бумагу. Но медленно.
– Слушай, – нерешительно заговорил Кохэй. – Может, все-таки напишем что-нибудь?
– Что? – спросил Сёта.
– Ответ, что же еще! Не идет она у меня из головы…
– Ты что, дурак? – сказал Ацуя. – Вот еще – голову над этим ломать.
– А чего? Хоть что-то написать – это же изменит дело! Люди ведь часто благодарны даже за то, что кто-то их выслушал. Вот и эта девушка – она мучается, потому что не может никому рассказать о своей проблеме. Даже если мы не сумеем дать ей толковый совет, а просто напишем, мол, поняли твою беду, ты уж держись – ей и полегче станет.
– Тьфу ты! – в сердцах сказал Ацуя. – Ну и делай что хочешь, раз ты такой болван.
Кохэй встал.
– Есть чем писать?
– В лавке, кажется, были канцелярские товары.
Сёта и Кохэй ушли в магазин, пошуршали там чем-то и вернулись.
– Ну что, нашли? – спросил Ацуя.
– Ага. Всякие маркеры уже не пишут, а шариковая ручка нормальная отыскалась. И бумага есть! – радостно ответил Кохэй и ушел в кухню.
Разложив на столе бумагу, он уселся на стул.
– А что писать-то?
– Да так и напиши: беду твою поняли, держись, – сказал Ацуя.
– Нет, ну это как-то совсем уж бесчувственно.
Ацуя прищелкнул языком.
