году, прожив дольше всех своих братьев и сестер.
Ил. 1.32. Андрей Николаевич и Евгения Леонидовна Ивановы. Фотография их сына Владимира 1994 года
Глава 2. Школа, техникум, Ярославль
2.1. Начальная школа и гимназия
Отдали в начальную школу в 1913 г., почти 8 лет. Школа была у Кремля, сзади артиллерийских казарм. Ходить было интересно: на поле между Покровской (Ленинской) и Каменным мостом – валами – располагалась артиллерийская часть – пушки, у казармы стоял часовой. Красивая церковь Иоанна Богослова и кремлевская стена делали переулочек очень уютным. Здесь, в доме школы, в первом этаже была детская библиотека. Во главе школы стояла всему городу известная и всеми уважаемая учительница Маклакова, невысокая, полная, очень приветливая. Проучился в этой школе я недолго, т. к. родители купили дом на Ильинке, а там почти напротив была другая начальная школа, рядом с женской. Меня перевели в эту школу в класс учительницы Анны Павловны Кожиной, женщины не очень приветливой и строгой, но учительницы хорошей, умевшей выколачивать из сорванцов знания.
Из первой школы запомнился только один анекдотический инцидент. Мы читали хором слова, написанные крупным шрифтом. Было слово «оттепель», которое я прочитал как «отец пел». Учитель оставил после уроков, а я переживал, т. к. считал это несправедливым, ведь я дома читал уже не букварь, а книжку.
От новой школы остались в памяти тоже какие-то глупые детали. Анна Павловна жила при школе же, а у нее в квартире была теплая уборная со сливным бачком, чего в наших домах не было. В уборной она хранила мел, тряпки для доски, чернила. Мне было доверено ходить за этим оборудованием для класса, а мне нравилось рассматривать бачок, неудержимо хотелось слить воду (но я боялся и не делал этого), волновал особый запах, совсем не свойственный нашим выгребным уборным.
Закон Божий преподавал отец Петр, пожилой священник, который не стеснялся, видимо, по бурсацкой привычке, ребят выдрать за уши, легонько стукнуть по шее линейкой. Он любил теребить свою полуседую бороду и если вырывал волосок, то обязательно вынимал из кармана бумажку и укладывал вырванный волосок к другим волоскам, видимо, добытым таким же образом.
Не осталось в памяти воспоминаний о сверстниках, ближайших соседей по дому в сверстниках, видимо, не было. Как тогда говорили, я «водился» с более старшими мальчиками.
Остался еще в памяти выпускной экзамен после третьего класса. Наверно, это был не экзамен, а какая-то проверка в присутствии инспектора. Им тогда был Николай Степанович Цыпленков. Я с ним потом встретился уже в более сознательном возрасте. Он был директором педагогического техникума. Для письменной работы было предложено описать картинку. Не помню в подробностях, что на ней было изображено, но хорошо помню, с каким увлечением я писал о нищем, которого прогнала собака и который остался без хлеба.
