в том числе – и в интимной жизни. Кроме того, большинство имеющихся в нашем распоряжении архивов связаны с Парижем и его окрестностями, где, собственно, и писался сам «Роман о Розе» и где проживали основные участники дискуссии, развернувшейся вокруг него: ниже – за некоторыми исключениями – мы рассмотрим особенности судебной практики столичных церковных судов, обладавших правом светской юрисдикции, Парижского парламента и подчиненных ему региональных судов, тюрьмы Шатле, а также королевской канцелярии.
Следует прежде всего отметить, что именно в конце XIII в., когда Жан де Мён создавал вторую часть «Романа о Розе», преступления, совершенные на сексуальной почве, начали постепенно переходить в ведение светской уголовной юрисдикции. И первыми в этом ряду стали изнасилование и похищение незамужних девушек, за которые, по мнению юриста и королевского судьи (бальи) провинции Бовези Филиппа де Бомануара, полагалась смертная казнь – как и в случае убийства, измены или разбоя[109]. В том же списке, согласно регистрам судебной практики, уже с 40-х гг. XIV в. фигурировал и адюльтер, хотя официально в сферу компетенции королевских судов это преступление вошло лишь в конце XIV в.[110]
Так или иначе, но записей о подобных казусах во французских уголовных регистрах конца XIII – первой половины XIV в., сохранившихся до наших дней, встречается крайне мало. В материалах церковных судов (аббатств Сен-Мартен-де-Шам, Сен-Жермен-де-Пре, Сент-Женевьев, Сен-Мор-де-Фоссе и Сен-Дени), обладавших правом светской юрисдикции в Париже и его окрестностях, преступления, совершенные на сексуальной почве, упоминаются всего 12 раз[111]. В регистрах Парижского парламента, которые начали вестись лишь с 1319 г., подобных случаев за период до середины XIV в. имеется чуть больше: среди них три записи посвящены адюльтерам, одна – принуждению к гомосексуальным отношениям, шесть – изнасилованиям и, наконец, 13 – похищениям незамужних девушек[112].
Столь скромное количество дел, направленных на раскрытие преступлений, совершенных на сексуальной почве, не должно нас удивлять. Средневековые обыватели явно не стремились делать неприглядные события своей частной жизни достоянием общественности, поскольку заботились о репутации собственной семьи и, прежде всего, о репутации дочерей, которых следовало во что бы то ни стало удачно выдать замуж[113]. Данное общее наблюдение подтверждается и анализом особенностей составления тех судебных документов, в которых все же встречаются упоминания интересующих нас деликтов. Речь здесь шла в первую очередь о случаях, когда преступление, совершенное на сексуальной почве, невозможно было долее скрывать: когда оно влекло за собой другие, еще более тяжкие правонарушения[114], когда оно оказывалось уже известным окружающим[115] или когда порождало проблемы, касавшиеся прав наследования и/или владения имуществом[116]. Как следствие,
«Quiconques est pris en cas de crime et atains du cas, si comme murtre, ou de traïson, ou d'homicide, ou de fame esforcier, il doit estre trainés et pendus… Fame esforcier si est quant aucuns prent a force charnel compaignie a fame contre la volenté de la fame et seur ce qu'ele fet son pouoir de defendre» (
Впервые адюльтер как уголовно наказуемое преступление был упомянут в королевском ордонансе от 1381 г. наравне с убийством, воровством и похищением женщин: «Qui casus sunt hii… de vulnere ubi cicatrix remansit in vultu, vel membrum fuerit mutilatum vel debilitatum; in furto, raptu mulierum, adulterio, et violencia publica et armata; de qualibet percussione facta cum gladio, ubi magna sanguis effusio emanasset» (Ordonnances des roys de France de la troisième race. 22 vol. P., 1723–1849. T. 7. P. 729).
В этих регистрах представлены 10 дел об изнасиловании (1268, 1274, 1287, 1317, 1333, 1337, 1338, 1342 гг.) и одно дело предположительно о скотоложестве (1307 г.): Registre criminel de la justice de Saint-Martin-des-Champs à Paris au XIVe siècle / Publ. par L. Tanon. P., 1877. P. 40–43, 87–89, 124–125, 187–188, 225;
Дела об адюльтере: ANF. X 2a 4, fol. 143 (1341 г.); X 2a 4, fol. 131 (1344 г.), X 2a 5, fol. 14v (1346 г.). Дела об изнасиловании: ANF. X 2a 3, fol. 195 (1333 г.), X 2a 3, fol. 38v (1335 г.), X 2a 3, fol. 74 (1336 г.), X 2a 4, fol. 9 (1340 г.), X 2a 5, fol. 98 (1347 г.), X 2a 5, fol. 189 (1350 г.). Дела о похищении: ANF. X 2a 3, fol. 131v (1330 г.), X 2a 3, fol. 115 (1331 г.), X 2a 3, fol. 182v (1333 г.), X 2a 32v (1335 г.), X 2a 50 (1336 г.), X 2a 3, fol. 64 (1336 г.), X 2a 4, fol. 2 (1340 г.), X 2a 4, fol. 8 (1340 г.), X 2a 4, fol. 136 (1340 г.), X 2a 4, fol. 85v (1342 г.), X 2a 5, fol. 176v (1350 г.), V 2a 5, fol. 185 (1350 г.), X 2a 5, fol. 185v (1350 г.). Дело о принуждении к гомосексуальным отношениям: ANF. X 2a 4, fol. 194v-196, 205–206 (1333 г., 1335 г.), опубликовано в: Confessions et jugements de criminels au Parlement de Paris (1319–1350) / Ed. par M. Langlois et Y. Lanhers. P., 1971. P. 80–84, 108–111. Подробнее о нем см. ниже: Глава 5.
К тем же выводам приходила и Клод Говар, анализировавшая более поздний судебный материал:
Так произошло, к примеру, с упоминавшимся выше Клеманом Ла Юром, убившим не только жену, но и ее служанку, супруга своей любовницы и двух случайных свидетелей одного из преступлений. Только расследование всей серии убийств привело судей к раскрытию причины подобного поведения обвиняемого – его желания скрыть от окружающих факт адюльтера: ANF. X 2a 4, fol. 143 (1341 г.).
Например, в 1333 г. суд Сен-Мартен-де-Шамп рассматривал иск об изнасиловании некоей Жанетт Билёз, девочки 10 лет (
Так, в 1344 г. Парижский парламент рассматривал дело шевалье Пьера де Гонто, сира де Бирона, который вместе того, чтобы организовать свадьбу собственного сына с уже просватанной за него девушкой, изнасиловал ее и сделал своей сожительницей: ANF. X 2a 4, fol. 131 (1344 г.). От этого союза, длившегося несколько лет, родились дети, кроме того, де Гонто самовольно распоряжался землями жертвы, также имевшей знатное происхождение. Его преступление оказалось раскрыто (и классифицировано как «измена и адюльтер») лишь потому, что родственники его «жены» обратились в суд с имущественными претензиями.
