думала долго, но все-таки сказала:
– Глаза. А вот о ком я сейчас скажу? Пошли двое на дорогу. Первый рукой махнул, второй убил. Обоих люди взяли. Первого казнили, второму рады были.
Путница ответила с неожиданной горечью:
– Это разбойник и его топор. Уж знаю, что топору люди рады, в хозяйстве сгодится. А разбойничья жизнь медяка не стоит…
– Загадывай! – приказала шишига, глядя в упор на женщину.
Незвана так же пристально поглядела на противницу.
«А ежели спрошу про такое, о чем тебе, шишига, и думать противно, не то что говорить?»
И загадала простенькую загадку, какую любой с малолетства знает:
– Конь скачет, жаром пышет. Весь мир обежит, а никто его не оседлает.
Долго думала шишига. Очень долго. Уже и отгремела гроза, и дождь перестал хлестать по крыше… Наконец сказала неуверенно:
– Ветер?
– Ветер редко жаром пышет. Не угадала ты. Это солнце.
– Тьфу! Где ты загадки такие мерзкие берешь?
– В лесу на пенечке нашла, – дерзко ответила гостья.
– Твоя взяла. Но просто так золото отдать не могу, такой уж у меня норов. Должна ты мне, баба, дать взамен что-то свое.
– Что у меня своего-то? Лапти рваные?
– Кому нужны твои лапти? Глаз отдай.
– Жаль мне очей моих ясных. Не отдам тебе, шишига, глаз.
– Так зуб отдай.
– Жаль мне зубов моих жемчужных. Не отдам тебе, шишига, зуб.
– Так каплю крови отдай.
– Жаль мне крови моей горячей. Не отдам тебе, шишига, ни капли.
– Так и оставайся без золота, коли жадная такая.
– Проиграла, шишига, так плати. Могу дать волосок свой.
– Давай!
В тот же миг молодица увидела перед глазами лес, овраг, старый дуб. Земля под дубом стала прозрачной, виден в ней был печной горшок, светящийся изнутри. Чего только не было в горшке – и серебро, и золото, и каменья самоцветные…
– На какой зарок клад положен? – деловито осведомилась молодица. – А не то буду его брать, а он глубоко в землю уйдет.
– Разбираешься! – оценила шишига. – Зарок – сплясать под дубом. Да чтоб одна нога босая была, а вторая – обутая. Тогда клад в руки дастся… Давай волос! – Шишига потянулась к голове гостьи лягушачьими лапами.
Та отпрянула:
– Сама вырву!
Расплела косу, протянула шишиге волосок.
Та глянула с подозрением:
– Косы у тебя русые, а волос седой!
– Я как тебя, шишига, увидала, так от страха седина в волосах пробилась.
Довольная шишига пошлепала прочь. У двери обернулась:
– Думаешь, умна ты? Ан не умна! Сама мне имя свое дала, отца своего назвала, волос свой подарила! Через волос да через имя власть я над тобой возьму, Гордея Вышатична. Не будет тебе ни сна, ни покоя, пока не придешь ко мне в глубокий пруд, в топкую тину,
