их после ожесточённой схватки, и одновременно вырывали оружие из их лап. Более того, высокоранговые самцы регулярно выступают в роли беспристрастных арбитров, разрешая споры в сообществе. Для меня эти намеки на заботу об общественных интересах служат знаком того, что строительные кирпичики нравственности старше человечества…»
Лидерство, харизма, смекалка и управленческие навыки – отнюдь не уникальные человеческие качества. «В молодости Финеас был альфа-самцом, но ближе к 40 годам стал относиться к лидерству спокойнее. Он обожал играть с подростками, заниматься грумингом с самками и следить за порядком. Едва заслышав шум ссоры, Финеас спешил на место событий и принимал угрожающую позу – да так, что вся шерсть у него вставала дыбом, – чтобы прекратить скандал. Он готов был стоять между спорщиками до тех пор, пока не прекращались вопли и визг. Такая “контролирующая функция” хорошо известна и у диких шимпанзе. Примечательно, что самцы в этой роли никогда не принимают чьей бы то ни было стороны: они защищают более слабого участника ссоры, даже если вторая сторона – их лучший приятель. Я часто удивлялся подобной беспристрастности, ведь она идёт вразрез со многими другими обычаями шимпанзе. Однако роль контролёра заставляет самца отказаться от своих социальных пристрастий и тем самым реально работает на благо сообщества.
Нам с Джессикой Флэк удалось показать, как полезно для группы такое поведение. Для этого мы временно удалили из вольера тех самцов, которые обычно исполняли в ссорах роль арбитров. В результате обезьянье сообщество буквально расползлось по швам. Заметно вырос уровень агрессии, а примирения, напротив, стали реже. Но стоило вернуть самцов в группу, и порядок сразу восстановился. Однако остаётся вопрос: почему они это делают? Какую пользу для себя извлекают? Основная идея здесь в том, что высокоранговые самцы, вступаясь за слабых и неудачливых, зарабатывают себе этим уважение и популярность в сообществе. Но если для молодых самцов такая стратегия годится, то для Финеаса – вряд ли. К концу жизни этот спокойный старый самец очевидно ослабел и, судя по всему, отказался от всяких амбиций. Тем не менее он усердно отслеживал случаи раздора и вражды в группе. Его стремление к всеобщему согласию, безусловно, шло на пользу всем, кроме, может быть, его самого. Неужели и шимпанзе великодушнее, чем полагалось бы по геноцентрической теории?» [Франс де Вааль, 2018].
Мы очень близки к шимпанзе по генам и характеру. И основы человеческой морали и организации социума были заложены природой. Так Франс де Вааль в своих книгах приводит свидетельства контроля негативных для общества качеств. «Эффективность самцов с большим рангом в контролировании агрессии стала ясной через пару лет, когда мы попытались держать самцов и самок раздельно в двух больших зимних залах. Мы полагали, что это приведёт к снижению напряжённости в колонии, поскольку у самцов не будет самок, за которых можно конкурировать, а самки и их потомство будут избавлены от частых демонстраций
