Вот и уезжай! И то лучше, чем без дела болтаться! Без тебя только спокойнее будет! Уезжай, скатертью дорога! – Она нервно поднялась. – Тьфу! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! – И пошла через двор, расталкивая задубевшие простыни и пододеяльники.
– Страшная женщина, – сказал Федя. – Просто террорист какой-то.
– Далече едешь? – спросила одна из старух у Феди.
– Чего?.. – не понял Федя.
– Едешь, говорю, далече? – повторила старуха.
– Да не я еду! – разозлился Федя. – Он едет!
Коля скорбно опустил голову.
– Далече? – спросила старуха у Коли.
– Далече, – сказал Коля.
– На океян, говоришь? – спросила другая.
– На океян.
– За рыбой, что ли?
– За рыбой.
– Это дело, – сказала старуха. – Рыба нужна. Что нужно, то нужно.
– А это где ж, океян? – спросила другая.
– Да недалеко, – вмешался Федя, – совсем рядом. Пойдете сначала прямо, потом налево, потом снова прямо, а там направо, и как раз за углом он и есть, океан.
– Далеко это, – сказал Коля. – Вы его не слушайте. Это лететь надо.
– А-а-а. Лететь… Тогда понятно…
– Я ж говорю, – сказал Федя. – Им все понятно.
– А Наташку, небось, тоже сманил?.. – спросила одна из старух.
Федя коротко хохотнул, замолчал, посмотрел на Колю.
– Да нет, – смутился Коля, – так вышло, что. – Он безнадежно махнул рукой и отвернулся.
– Знать, не берешь с собой? – пытала старуха.
– Не беру, – выдавил из себя Коля.
– Дело твое, – покачала головой старуха, – вольное.
– Когда едешь-то? – спросила другая.
– Сегодня он едет, сегодня! – вмешался Федя. – Чего человека расстраиваете? Едет, не едет, берет, не берет. Вам-то что до этого?
Старухи примолкли.
– Так ведь не чужой же, – пробормотала одна. – И прямо так, сразу.
– А чего ждать, – вздохнул Коля.
– Правильно, ждать нечего! – сказал Федя. – Человек сам кузнец своего счастья. Был бы молоток, все остальное приложится. А прождать всю жизнь можно. Вот я, дурак, ждал, ждал и. – Здесь он осекся.
К ним подходила Валя. По тому, как она шла, можно было заключить, что платье на ней новое и сшитое не к чему-нибудь, а к празднику.
– Ух ты! – сказал Федя. – Ты чего это так вырядилась?
– Воскресенье, – смутилась Валя. – И вообще. Коля уезжает. Нельзя, что ли?
– Можно, – сказал Федя, пораженный ее нерешительностью. – Да я разве что говорю. Пожалуйста.
– А где все? – неловко поинтересовалась Валя. – Почему нет никого?
– А кто его знает… – сказал Федя. – Рано, наверно. Ты во сколько поедешь, Коль?
Коля пожал плечами.
– Не знаю.
– Как это не знаешь? – опешил Федя. –
