вы, должно быть, Солей?
– Зовите меня Алакаи. Принезли?
Вместо ответа Эзерин положил на краешек стола прямоугольный сверток. Алакаи тут же накрыл его своей шляпой. Подняв кружку, крикнул:
– Налей мне еще пива, лентяй!
К столику подскочил официант, неся в руках большую бутыль без этикетки. Зажурчала струя, кружка Алакаи наполнилась.
– И протри здол, у меня руки прилипают, – скомандовал толстяк, поднимая шляпу.
Официант тут же уронил на ее место салфетку, без особого усердия повозил по столешнице и ушел. Эзерин обратил внимание, что сверток исчез.
Некоторое время мужчины сидели молча. Алакаи пил пиво, Ардисс поставив бокал на стол, просто ждал.
Наконец, мимо них прошел официант, направляясь к посетителям, расположившимся в отдалении. Поймав взгляд Алакаи, он едва заметно кивнул.
Толстяк шумно допил пиво. Встал, поклонился Эзерину.
– Выходите на раззвете на берег реки возле гозтиницы. Не забудьте озтаток платы, – шепнул он, надел шляпу и исчез в темноте.
Ардисс посидел еще четверть часа, поднялся, неторопливо пересек площадь и отправился назад в «Тапалоа».
* * *
Небо на востоке едва осветилось, но семья Ардисс уже стояла на берегу. Раздался тихий плеск весел, и в глинистую отмель уткнулась длинная, узкая лодка. Один из трех гребцов спрыгнул в воду, достигавшую в этом месте щиколоток. Он подал руку, помогая матери Виктора забраться в неустойчивую посудину. Когда женщина уселась, потянулся к самому Виктору. Подросток, не обращая внимания на жест, стоял, глядя в одну точку под ногами.
– Я сам, – сказал туземцу Эзерин.
Подхватив сына, он ступил в воду, не обращая внимания на прохладную грязную жижу, тут же наполнившую туфли. Поставив Виктора на дно лодки, отец заботливо придерживал его, покуда другой гребец не усадил мальчика на лавку. Только после этого Эзерин забрался в лодку сам.
Всем телом навалившись на загнутый вверх форштевень, первый гребец столкнул посудину с отмели и в последний момент ловко запрыгнул внутрь. Безо всякой команды, три весла одновременно погрузились в воду, и лодка почти бесшумно заскользила по мутной темной глади.
Где-то через час, когда солнце золотом зажгло далекий горизонт, лодка миновала устье реки и вышла в океан. Гребцы ускорились: весла чаще и резче опускались в зеленоватую воду, заставляя похожее на длинный нож суденышко разрезать накатывающие волны.
Вскоре лодка подплыла к халау – небольшому паруснику, из тех, что строили коренные островитяне. По виду кораблик напоминал лодку, на которой плыли Ардиссы, только длиннее и шире. Вдобавок на нем торчала похожая на рогатку мачта, а с одного бока размещался длинный балансир.
С помощью гребцов перебравшись на борт халау, супруги Ардисс с подозрением уставились на мореходов, чьи лица скрывали маски. Их сын, Виктор, все так же безучастно глядел перед собой, точно не видя ни людей, ни лодок, ни бескрайней
