я уже был на войне, па.
– Да. И ты знаешь, как я тобой горжусь. Никому из воинов клана МекВрен – да и других кланов, насколько мне доводилось слышать, тоже – не удавалось убить первого врага в возрасте всего одиннадцати зим. А ты сделал это, мой мальчик. Но сейчас…
– Ты хочешь сказать, па, что сейчас нас ждет поражение? Что все мы погибнем?
– Все в воле святых, будь они неладны.
Отец Нейла прочистил горло и тихонько затянул песню, печальную и заунывную:
Мы рождены, чтоб в битве пасть.
Смейся, ворон, кушай всласть.
Нейл снова вздрогнул, услышав слова смертной песни клана МекВрен.
Но отец ободряюще похлопал его по плечу:
– Я вовсе не думаю, что мы погибнем, парень. Мы захватим их врасплох и перебьем, как мух.
– И тогда господин барон щедро заплатит нам, да, па?
– Конечно. Ведь он сам затеял эту войну. И он привык держать свое слово. А сейчас нам надо быть тише воды ниже травы. Солнце взойдет совсем скоро.
И в самом деле, небо на востоке заметно посветлело. Двенадцать человек из клана МекВрен недвижно лежали на песке, скрытые дюнами. Нейл гадал, зачем барону и вейхандам понадобился этот несчастный остров. Неужели они затеяли заваруху из-за этого жалкого клочка земли, к тому же на редкость жесткой и каменистой? Даже овец здесь пасти нельзя. Повернув голову, он бросил взгляд на море. Было уже так светло, что он смог разглядеть силуэт корабля, на носу которого красовалась лошадиная голова.
А чуть дальше еще один силуэт. И еще один.
Но у клана МекВрен один-единственный корабль…
Нейл потряс отца за рукав:
– Па, посмотри…
Вдруг что-то просвистело в воздухе и ударило отца в спину; тот дернулся и издал странный свистящий вздох. Началась перестрелка. Под градом стрел воины клана МекВрен вскочили на ноги, чтобы лицом к лицу встретиться с врагом, превосходящим их численно в три раза. Нейл на секунду зажмурил глаза, потом открыл их и побежал по песку вместе с остальными; закоченевшие пальцы не ощущали холода от древка копья, но он неотрывно смотрел на свое оружие, готовясь нанести удар.
И тут стрела вонзилась ему в грудь. Она точно так же прошипела в воздухе, как и та, что поразила отца, но стон, который издал Нейл, был тоньше и жалобнее.
Нейл медленно открыл глаза и увидел, что его рука судорожно сжимает грудь, как раз напротив сердца. Дышал он так тяжело, словно только что пробежал не менее лиги. Перед глазами все плыло, и юноше казалось, будто он падает.
«Где я?»
В следующую секунду он, оглядевшись по сторонам, узнал свою каюту и ощутил мягкое покачивание судна. Дыхание стало более спокойным, и он ощутил под пальцами небольшой выпуклый шрам.
Прошло восемь лет, но в его снах каждый миг той кровавой битвы оживает с прежней отчетливостью.
Восемь лет.
Несколько мгновений Нейл недвижно сидел на койке, прислушиваясь к доносившимся с палубы
