Он аккуратен. Но кое-что мы знаем наверняка: его интересует некий дар, который находится в Илассете.
– Только скажите его имя, и завтра из него вытрясут правду! – зло прошептала рейна.
– Причинение вреда этому человеку может спугнуть его сообщников. И тогда вы никогда не найдёте дар.
– Глупости. Трусы поспешат избавиться от украденного, а никто не заплатит за дар больше, чем корона.
– Если за кражей стоят люди, о которых мы думаем, они не станут продавать дар. У них иные цели. Они еретики и несут идеи, оскверняющие веру.
– Тогда я не понимаю, чего вы от меня хотите.
– Нужно действовать скрытно, способами, которые недоступны никому. Кроме вас.
– Но как? О богиня, – рейна вздрогнула, догадавшись. – Неужели вы хотите…
– Было бы лучше допросить бесценную, но стоит ей отозвать шкатулку, как случится непоправимое.
Рейну пробила дрожь. Если бы не равный суд, она действительно могла бы применить свой дар и узнать у девчонки всю правду, но сейчас та находилась под защитой богини.
– Кто этот человек?
Отрицатель назвал имя.
– И не беспокойтесь по поводу его дара, моя рейна. Он умрёт вместе с хозяином.
Лика проспала момент, когда пришла Софур. Стоило открыть глаза, как послушница пробурчала:
– Чего тебе стоило проспать до прихода Микаэлы? Я надеялась побыть в тишине! На, ешь, это утренняя трапеза.
Софур поставила блюдо прямо на кровать. На нем лежали пара лепёшек, плошка с кашей и горстка сушёных ягод. Лика заметила на подносе крошки с глазурью. Такие же крошки были на одежде Софур. А ещё говорят, что послушницы усмиряют слабости на служении у богини!
– И с чего я взяла, что бесценной выделят покои? – Софур вытащила из кармана спицы, клубок и незаконченный шарф. Пальцы у неё были ловкими, послушница даже не смотрела, что делала. – Тёмный лик меня дёрнул за тобой присматривать, не иначе. Слово богини прочитала?
Лика пожала плечами. Мысли гудели пчелиным роем: раньше никакие занятия не вызывали у неё такого напряжения. Счёт, письмо, языки и этикет не шли ни в какое сравнение с чтением тяжеловесного, вычурного и запутанного слога этой книжки.
Софур вытянула шею и покачала головой:
– А, копия отца Малькома. Словоблуд тот ещё.
– Копия? – Лика перелистнула страницы книги, будто из неё должна была вывалиться соответствующая записка.
– Конечно копия, – хмыкнула Софур. – Двуликая написала Слово, а первые хранители переписали его. За столько веков от исходного текста, считай, мало что осталось. Каждый от себя что-то добавлял, писал пояснения, заменял устаревшие слова на новые. Поэтому простой люд и перестал Слово читать: столько версий, пойми, где правды больше. Есть, конечно, безумцы, которые ищут первоначальное Слово или хотя бы первые копии. Да только те книги уже, поди, обратились в прах.
– В этой ничего нет о равном суде, – сказала Лика, захлопнув книжку. Столько времени потратила впустую!
– А если бы
