с исследовательскими институтами, разбросанными по всей стране[36]. Одним из первых российских ученых, предположивших, что парниковый эффект может вести к глобальному потеплению, был климатолог Михаил Будыко, который начал писать на эту тему в начале 1960-х годов. Будыко был первым, кто разработал количественную модель климата, которая связала растущую концентрацию CO2 в атмосфере со сжиганием ископаемого топлива человеком. Первая советская конференция по изменению климата и его возможному антропогенному происхождению состоялась в Ленинграде (сегодняшнем Санкт-Петербурге) в апреле 1961 года. Десятилетием позже, в 1972 году, Будыко опубликовал монографию «Влияние человека на климат». Он также широко пропагандировал свои идеи в советской популярной прессе, познакомив с идеей изменения климата более широкую читательскую аудиторию[37].
В 1970-х годах, пользуясь атмосферой разрядки между Востоком и Западом, господствовавшей на протяжении большей части десятилетия, советские климатологи наладили тесный контакт со своими коллегами на Западе. К тому времени советские географы измерили устойчивую тенденцию к потеплению в России, которая с тех пор составляла в среднем 0,43 °C за десятилетие, что примерно вдвое выше среднемирового показателя. Рост был особенно заметен в северных широтах России. В 1980-х годах, когда Советский Союз начал открываться при Михаиле Горбачеве, советские и западные географы совместно создали Межправительственную группу экспертов по изменению климата (МГЭИК), заявленной целью которой было доведение результатов научных исследований не только до лиц, принимающих решения, но и до широкой общественности; с тех пор она продолжает играть важную роль в вопросах изменения климата. Таким образом, к концу 1980-х годов советские климатологи уже на протяжении двух десятилетий были активными участниками международного климатического сообщества.
К этому времени, однако, более насущные заботы затмили собой все еще мало кому известные споры по поводу изменения климата. В конце 1991 года Советский Союз распался, и последовавшие за этим политические и экономические потрясения ослабили российское государство и экономику на следующие пятнадцать лет. В этот период государственное финансирование климатологических исследований в России в значительной части было прекращено и прогресс в изучении климата остановился. Тем не менее многие российские ученые продвигались вперед самостоятельно, пользуясь возросшей открытостью России для внешнего мира, чтобы укреплять свои профессиональные связи с западными коллегами и принимать участие в растущем сообществе, занимающемся вопросами изменения климата[38].
Киотский протокол: Россия выходит на международную арену
Международная конференция по изменению климата, состоявшаяся в Киото в 1997 году, ознаменовала собой серьезное изменение в политике изменения климата во всем мире. До того времени изменение климата было предметом обсуждения в основном внутри
Прекрасный обзор ранней истории дискурса об изменении климата в Советском Союзе, а также роли самого Будыко: Katja Doose and Jonathan Oldfield, «Natural and Anthropogenic Climate Change Understanding in the Soviet Union, 1960s-1980s,» in Marianna Poberezhskaya and Teresa Ashe, eds., Climate Change Discourse in Russia: Past and Present (New York: Routledge, 2019), pp. 17–31.
Doose and Oldfield, «Natural and Anthropogenic Climate Change Understanding,» pp. 21–24. См. также: Oleg Anisimov and Vasiliy Kokorev, «Cities of the Russian North in the Context of Climate Change,» in Robert W. Orttung, ed., Sustaining Russia's Arctic Cities: Resource Politics, Migration, and Climate Change (New York: Berghahn Books, 2017), p. 143.
Одним из ярких примеров является Олег Анисимов, бывший ученик Будыко и один из первых участников МГЭИК, специализирующийся на изучении воздействия изменения климата на Арктику. См., например: Oleg Anisimov and Robert Orttung, «Climate Change in Northern Russia through the Prism of Public Perception,» Ambio 48 (2019): 661–671, https://doi.org/10.1007/s13280-018-1096-x.
