непонятливым ученикам. – Но это единственное логичное объяснение! Вдумайтесь: миллионы лет человек довольствовался камнем да палкой. И вдруг – бац! – сельское хозяйство, города, цивилизация. Согласитесь, тут что-то не сходится. – Он обвёл всех взглядом человека, раскрывшего великую тайну. – Нам годами вдалбливали про рабов и фараонов, но давайте смотреть правде в глаза: такой скачок в развитии просто невозможен без внешнего вмешательства. Это же элементарная логика!
– Не пойму всё-таки, а что, собственно, сверхсложного в земледелии? Почему, по-твоему, человек сам не мог своим умом дойти до этого, а потребовалась помощь пришельцев?
– Ладно, давайте я попробую объяснить по-другому, – Артём глубоко вздохнул. – Представьте себе, что мы с вами – первобытные люди. Мы только что вернулись с охоты, сели вокруг костра, и вдруг вы говорите: «А почему бы нам не испечь хлеба для разнообразия, Артём? Принеси-ка жернова!»
По лицам собравшихся заскользили улыбки. Даже Михаил непроизвольно растянул губы в усмешке, ощутив облегчение, что внимание аудитории переключилось с него на других. Однако во взгляде Вадима Николаевича мелькнуло оскорблённое достоинство – молодой человек открыто насмехался над ним у всех на глазах.
– Послушай, молодой человек, – Вадим Николаевич выпрямился, его голос стал жёстче. – Ты, похоже, упускаешь суть. Земледелие – это не внезапное озарение, как в твоих фантазиях. Это результат тысячелетних наблюдений и экспериментов. Каждое открытие, от простейшего орудия до сложнейшего механизма, – это цепь маленьких шагов. Если следовать твоей логике, то и телевидение должно было свалиться нам на голову в готовом виде. Что же, по-твоему, и телевизор нам инопланетяне подбросили?
Вадим Николаевич слегка подался вперёд.
– Всё проще, чем ты думаешь. В древние времена жизнь людей была тесно связана с охотой. Когда дичи водилось в избытке, охотники без труда добывали пропитание. Но со временем численность животных начала сокращаться. Вынужденные выслеживать добычу по нескольку дней, охотники подолгу не появлялись дома. Настреляв и разделав зверя на месте, они съедали всё за один присест – потому что не могли сохранить мясо. А наутро снова нужно было идти на поиски.
Тяжёлые времена вынуждали изощряться. Люди сообразили, что дичь можно не убивать сразу, а приносить живьём домой, в стойбище, как живой запас, чтобы съесть через несколько дней, не блуждая в поисках по нескольку дней. Пару-тройку дней зверюшки сидели в импровизированных загонах, после чего их забивали на мясо.
Иногда охотникам удавалось найти детёнышей и притащить их в пещеру. Чтобы малыши выжили до трапезы, их приходилось подкармливать теми травами и кореньями, что они ели на воле. Во время особенно голодных сезонов охотники вынуждены были сами употреблять тот же самый корм, что и скотина. А когда случайно обронённые семена давали ростки, люди стали целенаправленно их культивировать. Так постепенно и зародилось земледелие.
– Ну,
