Однажды она случайно услышала от крестьянских женщин, что ей все равно не место за рекой, потому что мужчины таких изуродованных не жалуют. Никогда не захотят приласкать ее ниже живота. Не понимая, как варвары связаны с женщинами и ласками, она просто выбросила это из головы, решив, что неправильно их поняла.
Начиненный пухом матрас был словно сделан из дерева. Проворочавшись с боку на боку остаток ночи, Сатирра наконец-то увидела сквозь щель в шатре зародившейся рассвет. Она вышла на улицу, где амазонки в суматохе собирали провизию из сушеного мяса и фруктов, которые выращивались на их территории. Кроме еды и воды они также брали с собой спальные мешки и длинные теплые плащи на тот случай, если погода принесет ветер и дождь. Мешки с вещами и продовольствием вешали на седла, хотя амазонки могли прекрасно обходиться и без них.
Сатирра внимательно наблюдала, как отряд из шестнадцати женщин разделился на две группы и двинулся в путь. Она смотрела им вслед, видела, как они перебираются через реку. Лошадей они вели за поводья, но тем было не впервой справляться с бурным потоком реки, продвигаясь по невидимому для глаз мостику. Когда все они скрылись между деревьями, Сатирра вернулась в шатер. Он был пуст, потому что остальные амазонки тренировались.
Она прошла внутрь и увидела кусочек окровавленного платья, торчавший из мешка под кроватью. У нее в груди возникло странное чувство. Сердце бешено стучало, к лицу прилила кровь, а шрамы снова заныли. Живот скрутило.
Несколько часов она просидела на кровати, в замешательстве качаясь из стороны в сторону. Ей хотелось побежать к Элен и расспросить обо всем, но это казалось слишком рискованным. Их могли заметить вместе или, что еще хуже, подслушать.
– Что я здесь делаю? – вдруг заговорила она сама с собой, мечась по шатру. Стоило этому вопросу сорваться с губ, как она начала быстро собирать вещи в мешок. Что-то подсказывало ей взять платье с собой. Она понимала: если его обнаружат в ее отсутствие, Элен могут казнить.
Выйдя из шатра с провизией, она забрала пасущуюся рыжую кобылу, на которой ездила верхом последние два года.
– Что происходит, Сатирра? – раздался за спиной строгий голос, заставивший ее остановиться. Арда словно догадывалась о ее намерениях и потому приказала своей приближенной внимательно следить за Сатиррой. – Ты опять пропустила тренировку! Хочешь, чтобы тебе снова ребра отбили? Или ты обиделась так, что решила вообще не тренироваться?
– Норда, это мое дело. Я сама разберусь, как мне поступать, – невозмутимо отозвалась Сатирра.
Дерзкий ответ привел Норду в ступор. Она не привыкла к такому вызывающему тону, особенно от скромной и глуповатой молодой девушки.
– Ах вот оно как! Разве этому мы учили тебя? Преданность ксанфе превыше всего, а предательство может стоить головы. Не делай того, за что можешь поплатиться, и я ничего не скажу Арде.
Сатирра промолчала. Ее руки затряслись
