работает так, как раньше. Поверить не могу, что спустя почти триста лет она снова здесь…
Темнота вокруг становилась всё плотнее, и Эри больше не могла противиться сну, который сомкнулся над ней, как толща воды над утопающим. Последнее, что она смогла услышать перед тем, как глубоко заснуть:
– А сейчас унеси её, только без лишнего шума. Цубаки пока не должна видеть нас такими, но я уверен, она обязательно вернётся сама.
Глава 2
Дурные предзнаменования
Очнувшись, Эри подняла тяжёлые веки и с трудом перевернулась на спину: левая рука затекла и онемела от неудобной позы, а по телу пульсирующими волнами расходилась усталость, словно художница полночи носила на спине мешки с рисом, – не самое приятное чувство.
Ещё немного полежав неподвижно, она всё же приподнялась на локтях и приложила ладонь ко лбу – на коже выступила испарина, и, кажется, её лихорадило.
– Как я оказалась здесь? – прошептала Эри, оглядывая знакомую комнату.
Детская в родительском доме оставалась прежней, словно ничего не изменилось с тех пор, как она уехала в Токио: те же старые рисунки, которыми были обклеены стены, шкаф, ломившийся от книг и томиков манги, и пыльный стол, где родились её первые картины.
Сейчас этот вид навевал воспоминания о временах, которые Эри предпочла бы забыть, поэтому она медленно выдохнула и бросила случайный взгляд на ближайшую бумажную перегородку – фусума14, на которой до сих пор оставались следы её творения: дерево сакуры с опадающими лепестками, написанное тушью прямо на стене.
Казалось, что соцветия выглядели не так, как обычно, но разве мог кто-то незаметно подрисовать ненужные штрихи, пока Эри не было? Она приподняла брови и дотронулась до фусума, проведя пальцами по шершавому материалу, – на нём выступали небольшие округлые пузыри разного размера, будто плотная бумага вздулась от влажности.
По руке сразу пополз холодок, похожий на незримое щупальце, оплетающее пальцы, кисть, предплечье… Эри дёрнулась, разрывая прикосновение, и наваждение схлынуло, оставив за собой смутное беспокойство, от которого перехватило дыхание.
Когда шум в ушах утих, художница начала различать звуки включённого телевизора и звон тарелок, доносившиеся с кухни. Кажется, мама уже готовила завтрак.
– Не понимаю! – Эри запустила пальцы в волосы, растрепав и без того помятую после сна причёску, в попытке пробудить свою память, но в мыслях всё путалось.
Она помнила, как встретила странного служителя и парнишку Кэтору в святилище, а потом, кажется, выпила чая… И ничего больше, кроме голоса, от воспоминаний о котором по затылку пробежали мурашки.
«Что происходит?»
Встав с кровати, Эри сделала шаг, но комната перед глазами ушла в сторону, и художнице пришлось схватиться за угол стола, чтобы прийти в себя после неожиданного головокружения.
– Так, спокойно. Всему
