на набережную реки Тибр. Через реку пролегали старинные каменные мосты, и время от времени Олив и Бен переходили то на одну, то на другую сторону. Развалины храмов и вековые каменные сооружения захватывали дух своим видом. Олив с трудом поборола желание фотографировать всё, что её окружало. Фонтан Треви, Капитолийский холм и Пантеон она раньше видела разве что в экранизации романа Дэна Брауна или в старом кино с Одри Хепберн. Сама атмосфера вечного города, его наполненность вековой историей, приводила её в неописуемый восторг.
Бен бесконечно рассказывал о своих приключениях на Ближнем востоке и параллельно показывал ей свои любимые места в городе. Олив пришла к мысли, что таким образом он пытался отвлечь её от мрачных событий последних недель и она была невероятно благодарна ему за эти попытки. Очень скоро стало понятно, что задуманная Беном программа первого дня не могла бы уместиться даже в неделю. Окончательно выбившись из сил, они отыскали уютную тратторию и сели за столик под натяжным навесом. К вечеру порядком стемнело, но на улицах все так же было не протолкнуться. Заказанные равиоли вместе с двумя пиццами и напитками принесли через несколько минут, за которые Бен успел завершить свой рассказ о том, как он выбил себе плечо в процессе самой обычной съемки документального кино в одной из арабских деревень:
– Джош, наш суеверный оператор, постоянно повторял, что в военной журналистике с таким везением делать нечего, ну я и попросил о переводе.
– И надолго ты тут останешься? – Олив облокотилась на мягкую спинку плетеного кресла.
– Строго говоря, я планировал поработать в местном отделении канала лет пять, – Бен сделал неопределённый жест рукой в воздухе, – Но условия работы тут непривычные. Мы сидим в небольшой коморке в центре Рима, и в случае, если в каком-нибудь уголке Италии что-то стрясется, любого из корреспондентов тут же отправляют туда. Ты бы видела, какую квартиру они выдали мне в первую неделю. Самый настоящий клоповник. Мне повезло, и я проторчал в Милане полнедели, ну и заодно подыскал место получше примерно за те же деньги.
– Классно, что мы прилетели в один день, – Олив наколола кусок лазаньи на вилку.
– Надеюсь, ты останешься подольше, – Бен схватил со стола активно завибрировавший телефон, – ох прости, нужно ответить.
– Конечно, – она кивнула и взяла бокал, на дне которого ещё оставалось немного красного вина.
Бен бегло заговорил по-итальянски. Отложил вилку, отставил тарелку и залез карман, откуда выудил толстый блокнот и огрызок карандаша. Начал быстро записывать, выдавая короткие ответы:
– Ho capito. Угу…– с каждым словом лицо его становилось мрачнее, – Quando? Мгм… Porco cane… Si… Ho capito, grazie. Ciao!
Бен сбросил звонок и отложил телефон на край стола.
– Что случилось? – Олив выжидающе посмотрела на кузена.
– Пожары в Палермо, – он виновато посмотрел на неё исподлобья, –Мне нужно будет сделать об этом серию репортажей.
– Оу, – она
