я пытаюсь разбудить злость, но вместо неё почему-то вылезает на передний план мысль, что она девчонка, которую надо защитить.
Прикрываю глаза и сжимаю кулаки.
Приказываю себе не распускать нюни.
– Ну что, сестренка, – наклоняюсь над ней, и слышу, как она сглатывает, – извиняться будем?
Окидывает взглядом коридор и выдыхает, убеждаясь, что кроме нас никого тут нет.
Боится, что кто-то узнает, что сейчас мы типа сводные?
– Я тебе не сестренка, – шипит сквозь стиснутые зубы, пронзая меня презрительным взглядом, – и никогда ею не буду.
В крови растекается триумф. Ставлю ладони по обе стороны от неё и наклоняюсь ещё ближе. Легкое дыхание касается моей шеи, когда Ника поворачивает голову.
–Хорошо, что ты это понимаешь, принцесса. Потому что меньше всего я хочу стать тебе братом.
Вкрадчивые нотки в моем голосе заставляют её задрожать, и я моментально считываю её реакцию. И это добавляет уверенности, что Нике не так уж и плевать на то, что я сейчас рядом.
– Чего ты от меня хочешь, Рязнов? – быстро облизывает губы и упирается ладошкой мне в грудь.
– Я же сказал. Извинений, – беру прядь светлых волос и накручиваю на палец.
Зрачки Ники расширяются, и она дергается в бесполезной попытке выбраться из клетки, которые образовали мои руки.
– Много чести, – губы кривятся в усмешке.
– Хочешь войны? Не боишься проиграть?
Ника делает глубокий вдох и её щеки мило краснеют. А я…
А я как идиот не могу отрицать, что она мне нравится. Мой типаж девчонок, но характер её бесячий все портит.
Опускает глаза и о чем-то думает. А у меня от нетерпения начинает покалывать во всем теле.
– Извинений, значит, хочешь? – голос становится каким-то обманчиво нежным и покорным.
– Это минимум, – проталкиваю слова сквозь комок в горле.
Ника начинает выводить круги на моей рубашке своим тонким пальчиком и снова закусывает губу, окончательно сбивая меня с толку.
Я не могу уже ни о чем думать. Какая месть? Да в окно её!
– Антош, – мое имя бьет под дых, а мозги вылетают через уши.
Да и сам я готов растечься лужицей от такого её тона.
– М? – хриплю я и поспешно откашливаюсь.
– Ну я просто была расстроена тем, что ты испортил мое домашнее задание. Я, между прочим, переписывала его до двенадцати ночи, – надувает губки, продолжая сбивать меня с пути рисованием узоров на моей груди.
– Бедняжка, – только и удается мне выдавить из себя.
Хотя вот уж точно я не считаю её бедняжкой.
Поправочка!
Не считал, когда несся за ней по коридору.
А сейчас с трудом сдерживаюсь, чтобы не сгрести её в объятия и не начать жалеть.
Настроение Ники как по щелчку пальцев меняется, и она прищуривается. Между нами словно стена изо льда вырастает.
– Ты,
