же знаешь, что это невозможно. «Вятка» никогда меня не отпустит.
– Ты случайно не знаешь, зачем мы здесь?
Волкогонов пожал плечами, предлагая клиенту самому решать, что делать дальше.
– Раз такое дело – пойдем на кухне посидим, – предложил Костров, – все равно уже время обеда. Я думал, придется в лесу у костра трапезничать, а тут – все-таки за столом, как нормальные люди.
Со словами: «Ну-ка, что у нас тут…» – он сунулся в холодильник. Волкогонов понятия не имел, как питается Костров на Большой земле, что оставляет в домашнем холодильнике, когда уезжает в очередной рейс на «Вятку». Ведь известно, что такие рейсы могут длиться непредсказуемо долго, а посему глупо хранить какую-либо готовую домашнюю еду типа пюре и котлет – протухнет, пока хозяин вернется. Так что сейчас разве что пачка пельменей в морозилке отыщется. Однако машинист достал две небольшие вакуумные упаковочки – с твердым сыром и с сырокопченой колбасой. Хлеба в квартире предсказуемо не нашлось, так что пришлось доставать свой, из рюкзаков. Через пару минут они с упоением уплетали бутерброды, и Волкогонов нахваливал колбаску, вкус которой успел уже позабыть, а машинист довольно щурился, радуясь, что смог угодить старому товарищу, пусть даже ненастоящими продуктами из ненастоящей реальности. Или все же?..
Неожиданно послышался звук открываемого ключом замка́, и в квартиру кто-то вошел. Костров замер, не донеся вилку до рта, и с испугом уставился в проем, пытаясь разглядеть в полумраке прихожей непрошеного гостя. В дверях тотчас возникла немолодая женщина, державшая в руке сумку с продуктами.
– Привет, Вась. Дома уже, надо же! Здравствуйте! – кивнула она Волкогонову.
– Добрый день, – вежливо поздоровался тот, а вот Василий продолжал молчать, застыв на месте как истукан. Впрочем, женщина не обращала на это внимания, сосредоточенно перекладывая из сумки в холодильник какие-то продукты.
– Ты… как… тут… – наконец промямлил машинист.
– На рынок зашла, – охотно пояснила женщина, – купила мяса, так что на выходные можно пельмени сделать…
Фразу она договаривала уже из ванной, куда зашла вымыть руки.
Глядя на Кострова, проводник начал понимать, что происходит нечто неординарное.
– Это кто? – шепотом поинтересовался он, надеясь, что за шумом воды женщина не расслышит столь бесцеремонный вопрос.
– Супруга моя… Лида… – выдавил машинист и снова замолчал.
– Значит, все в порядке? – Волкогонов уже и не знал, что думать.
– В том-то и дело, что здесь с ней все в порядке. – Лицо Кострова сморщилось, будто он съел дольку лимона. – А она ведь умерла месяц назад…
Волкогонов только теперь понял, почему Костров решился отправиться на «Вятку» именно сейчас. Из рассказов других проводников тот наверняка знал, что здесь можно встретиться с тем, кто давно умер. На Территории даже мертвые всегда оставались живыми, а значит, у любого «туриста»
