дочь семьи Фань, и та стала второй госпожой Чэн. Семья Чэн снова возродилась, став ещё богаче, чем при отце.
Доев последнюю дольку мандарина, Чэн Мэйсинь подумала: «Не придумай я всё так ладно, жили бы сейчас эти два отродья такой хорошей жизнью?» – и со смехом сказала:
– Кажется, третья сестра снова вытянулась. Отчего она всё ещё не ходит в школу?
Чэн Фэнтай ответил:
– Чача-эр нелюдима, я пригласил учителя на дом. Через пару лет, когда ещё подрастёт, тогда и пойдёт в школу, прямиком в среднюю.
Вторая госпожа выпустила струйку дыма и разомлевшим голосом вмешалась в разговор:
– Что хорошего в западных школах? Девчонки и мальчишки путаются между собой и развлекаются. К тому же после окончания школы семья Чэн ни в коем случае не может позволить третьей барышне пойти работать, так какой прок в учёбе? Лучше уж бросьте это дело.
Чэн Фэнтай был совершенно не согласен с доводами второй госпожи, но не захотел с ней спорить, а потому сказал:
– Когда придёт время, тогда и посмотрим, понравится ли Чача-эр учиться, она пойдёт в школу, а если не понравится – вернётся домой. К чему сейчас об этом говорить?
Чэн Мэйсинь с улыбкой обратилась ко второй госпоже:
– Второй братец так балует третью сестру.
Вторая госпожа взглянула на мужа и улыбнулась.
Глава 2
По правде говоря, вторая госпожа Чэн тоже имела о Шан Сижуе своё представление. Она несколько раз рассказывала Чэн Фэнтаю о своём заочном знакомстве с ним. Каждый раз её рассказ слегка отличался от прежней версии, но это обычное дело для подобных историй.
По слухам, когда Шан Сижуй был ещё в Пинъяне, он влюбился в шицзе[17] из театральной труппы – Цзян Мэнпин. В те годы она была известной в своём городе артисткой, особенно хорошо ей удавалось амплуа цинъи – благородных героинь, вместе с Шан Сижуем она собрала труппу «Шуйюнь», завоевав своё место в артистических кругах Пинъяна. Затем Цзян Мэнпин против воли Шан Сижуя завела знакомство с третьим молодым господином семьи Чан – Чан Чжисинем, матушке второй госпожи он приходился старшим двоюродным братом.
Семья Чан была большой и состоятельной, в ней строго придерживались порядка, а братья вели тайную борьбу за имущество, прибегая к различным уловкам и порой ссорясь до крови. Несмотря на то что Чан Чжисинь не был сыном главной жены, однако сколько-нибудь из немалого семейного состояния ему при разделе достанется, только дождаться бы, когда старикашка в последний раз сомкнёт глаза на смертном одре, и тогда он сможет бежать в далёкие края, прихватив с собой и золото, и Цзян Мэнпин. Кто же знал, что, когда старик Чан уже был одной ногой в могиле, люди из труппы, ведомые дурными намерениями, разоблачат эту тайную связь и новость о романе в мгновение ока долетит до ушей Шан Сижуя.
Шан Сижуй, узнав об этом, пришёл в страшную ярость и встал у входа в театр, крича на весь свет о Чан Чжисине, и новость узнал каждый. Братья семьи Чан воспользовались
Шицзе
