единственная в семье за последние несколько поколений родилась магически одарённой. С меня и спрос особый.
На полном серьёзе я размышляла о том, стоит ли мне заходить в родительский дом, где меня не хотели видеть. Воспоминания о последнем годе жизни разрывали мне сердце чувством вины. Я позволила себе расслабиться и думать только о себе и учёбе.
За год прошла трёхлетнюю учебную программу и с блеском сдала экзамены за полный курс обучения в академии магии Вейсен. Мне удалось стать лучшей выпускницей. Получить золотой посох, увитый лозой винограда, где листья – изумруды, а ягоды синие сапфиры. Такие знаки отличия получает не каждый целитель. За всю историю академии всего три целителя удостоились его и все они были магами жизни, как и я.
Смотрю в окно. Выгоревшие на солнце степи за окном навевают мрачные мысли о собственном одиночестве. Я как ковыль, который вырос, порадовал божественным цветением и сгорел дотла на солнце.
Если честно, то я просто боюсь показаться на глаза своей семье. Не смогу видеть разочарование в глазах мамы. Презрение в глазах отца я уже видела. Весь год просыпалась в холодном поту, когда мне снился этот взгляд.
Нет, не пойду домой, мне и так хватает негатива. Дождусь ночного дилижанса в Тебих и уеду, никем не замеченной, наконец-то решила я, когда карета остановилась на станции родного города.
Ничего не изменилось, я осторожно выглядываю в окно. Всё те же милые домики на окраине, утопающие в цвету розовых кустов. Дилижанс останавливается на обшарпанной станции, диссонирующей с общим цветущим видом городка.
Жители Амбары не любят покидать её. Большинство обитателей городка никогда не выезжали за его пределы и считали станцию символом предательства их убеждений. Никого не интересует, что она работает и наоборот. В город приезжают новые люди, которых, впрочем, здесь тоже не слишком жалуют.
Я выхожу из дилижанса одной из последних. Мне торопиться некуда. Становлюсь в очередь на выдачу багажа.
– Добро пожаловать домой, Наиля, – услышала я за спиной голос младшего брата и саквояж выпал из рук. Как же они узнали, когда я буду в городе?
Уоррен с лёгкостью подхватил мой багаж с земли. Взглянул в мои полные боли глаза, бросил саквояж и порывисто обнял.
– Всё пройдёт, сестрёнка, – прошептал он. – Может, это и к лучшему.
Я всхлипываю ему в плечо, намочила рубашку, а Уоррен только гладит меня по спине и что-то ласково шепчет.
Вот бы в тот день, когда мне выносили приговор, вместо отца приехал Уоррен. Может, я бы не так переживала, а родители к тому времени отошли от известия, что я больше не смогу присылать им деньги.
Деньги, опять эти деньги. Любовь родителей строилась на том, сколько я могу принести денег. Нет денег – нет любви.
Уоррен сдаёт громоздкие чемоданы и саквояж в камеру хранения на вокзале, чтобы уехать вечерним дилижансом.
Он мягко берёт меня под руку и ведёт к дому. Как же вырос мой младший брат. Уже выше меня на голову. На следующий год он выпускается из
