тихо перекатываются по берегу. Такую морскую грусть умела испытывать только Женя. А может быть, это суперспособность людей, которые верят в бога? Людям нравится верить во что-нибудь особенное. Бигмакс верил в пришельцев, Настя – в собственную неотразимость, мама – что соседям есть дело до того, как она живёт, и только Ира ни во что не верила. Или он просто так и не успел разгадать, во что.
– А мне ты ведь можешь сказать, где ты нашёл те сто рублей, Денис?
Денис напрягся. Женя, как и папа, считала, что воровство – это грех. Потому что так, видите ли, в библии написано. Что ж, он уже давно смирился с тем, что попадёт в ад, не за то, так за другое. Лишь бы не в один котёл с Настей.
– Нашёл на улице.
– Честно?
– А ты думаешь, я их в школе украл? Я больше так не делаю.
Можно сказать, что не соврал. Нашёл на улице. В машине у одного богатенького рыжего урода, которому эти сто рублей что пыль на ботинках. В школе Денис больше таким не промышлял. Слишком велик был риск, что раскроют.
Женя ничего не ответила. И не получалось прочитать в волнах её эмоций – размеренных и спокойных морских волнах, – поверила она или нет. Денис подозревал, что нет. Было больно её расстраивать, но ничего уже не изменишь.
Глава 3. Андрей. Дети
Как обычно, за окном давно стемнело, а я всё ещё торчал в офисе, решая, кого отправить в командировки по нашим недавно открывшимся точкам на Урале, а кем заткнуть дыры, образовавшиеся с тех пор, как Антон перестал выходить на работу. Я не разговаривал с ним уже почти две недели. Точнее, это он отказывался со мной говорить. Не появлялся в офисе. Не отвечал на мои звонки. Ну а заходить к нему домой я даже не пытался, памятуя, как мы расстались в последний раз. Антон имел право злиться на меня, но со временем он поймёт, что я не мог поступить иначе. Должен понять.
Я всегда мечтал о сыне. Наверное, ещё с тех времён, когда вообще стал допускать возможность, что у меня будут дети. И вот нам с Лерой уже по сорок шесть лет, у нас пять прекрасных дочерей, и я в полной мере осознавал, что моя жена вряд ли сможет забеременеть ещё хотя бы раз.
Мы с Лерой знали друг друга почти всю жизнь. Мы сидели за одной партой. Списывали друг у друга контрольные. Бегали на свидания, несмотря на протесты её родителей. И впервые поцеловались прямо во время салюта в честь дня основания Новосибирска. А через полтора года – незадолго до нашего с ней выпускного вечера – я сделал ей предложение. А ещё через три родилась Алина.
Нет, я ни разу не пожалел, что связал свою жизнь именно с Лерой, хотя мог бы выбрать любую девушку, благо парнем я в то время был видным, да и сейчас ещё не растерял прежнее обаяние. Мы через многое с ней прошли. И порой нам приходилось несладко. Из-за меня она оборвала связи с родителями, которые мечтали выдать её за друга семьи и так и не смирились с нашим браком, поэтому помощи от них ждать не приходилось. Я сам и вовсе похоронил мать в семнадцать, а отца потерял в десять, и слава богу, хотя бы квартира мне от них досталась.
Кое-как
