советских, воспрещается конфискация, реквизиция и вообще задержание <…> почтовой и телеграфной корреспонденции вообще, без согласия Народного Комиссариата почт и телеграфов или определенного в каждом частном случае постановления судебной или следственной власти»180. Циркуляр Наркомпочтеля от 28 мая 1918 года также подчеркивал необходимость строгого соблюдения закона в подобных ситуациях: «Следственная чрезвычайная комиссия, следственная комиссия Революционных трибуналов и народных окружных судов имеют право осмотра, выемки почтово-телеграфной корреспонденции при точном соблюдении ст. 368 первая устава уголовного судопроизводства»181. По сути, эти акты отменяли не только практику тайной перлюстрации, но и цензуру почтово-телеграфной корреспонденции, введенную на время воины.
Другое дело, что в той реальности, как верно отмечает П. В. Батулин, в ситуацию с корреспонденцией вмешивались самые разные местные органы182. К тому же разъяснения по конкретным запросам иногда противоречили букве закона, хотя и не являлись правилами. Например, на сообщение начальника Тамбовского почтово-телеграфного округа от 20 апреля 1918 года о незаконном установлении Рязанским военно-революционным комитетом контроля почтово-телеграфной корреспонденции члены коллегии Наркомпочтеля Глембоцкий и А. А. Семенов 27 мая 1918 года отвечали, что «местные Совдепы имеют право политического контроля почтовой и телеграфной корреспонденции»183.
Осенью 1918 года появляются поднадзорные циркуляры, дающие широчайший простор для самоуправства местных властей. 13 сентября 1918 года коллегия Наркомпочтеля позволила исполкомам губернских Советов «принимать решение о контроле всякого рода корреспонденции, адресованной частным лицам и общественным и частным учреждениям и организациям»184. Циркуляр Наркомпочтеля от 8–10 октября 1918 года подтвердил безусловное право органов ВЧК задерживать корреспонденцию185. В декабре 1918 года руководство наркомата вновь напомнило своим подчиненным о необходимости исполнения требований ЧК о контроле корреспонденции186. Самое же главное – ни один из документов не оговаривал условия сохранения тайны осведомления и перлюстрации.
Одновременно в Петрограде сохранялось Управление военного контроля (УВК), орган военной почтово-телеграфной цензуры, имевшее отделение в Москве. Наркомвоен 8 января 1918 года назначил главным комиссаром по делам военной цензуры и военного контроля И. С. Плотникова187. Вопрос «О военном контроле» обсуждался на коллегии Наркомпочтеля 25 апреля 1918 года. В результате выяснения ситуации в Народном комиссариате по военным делам (Наркомвоене) 8 мая 1918 года был издан циркуляр с предписанием всем почтово-телеграфным учреждениям представлять на просмотр по требованию Военного контроля всю международную корреспонденцию. Но деятельность УВК по контролю корреспонденции была пока именно цензурой, а не перлюстрацией
Почтово-телеграфный журнал. 1918. 30 апреля. № 11–13. С. 106.
Там же. 7 июля. № 18–21. C. 213.
Там же. С. 187.
Почтово-телеграфный журнал. 1918. 25 ноября. № 43. С. 594.
Почтово-телеграфный журнал. 1918. 16 декабря. № 44–47. С. 634.
