style="font-size:15px;"> – Да куда они денутся…
Оставив пугающую площадь Дзержинского за спиной, нумерарии поднялись по Кировской, незаметно проверяясь, и свернули к храму Святого Людовика Французского.
Две его невысокие колоколенки заботливо поддерживали приземистый тосканский портик. Перед собором никто не толокся, лишь высокий старик, упакованный в черное, медленно поднимался по ступеням, постукивая лакированной тростью.
Томаш пристроился за ним, и шагнул в храм, склоняя голову.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… – забубнил он.
Собор хранил торжественную тишину. Немногочисленные прихожане отбыли службу и разошлись, лишь в боковом нефе шаркал усохший, как мумия, министрат, да высиживал на скамье давешний старикан.
Платек неторопливо зажег свечу у иконы Богородицы, и уселся рядом с Мути. Прямо перед ним усердно прямил спину единоверец, поразительно схожий со знаменитым персонажем русских сказок – Кащеем Бессмертным.
Томаш неуверенно посмотрел на Аглауко, тот поймал его взгляд и пожал плечами. Вздохнув, поляк негромким речитативом завел молитву-пароль:
– Святый Господи, Отец мой всемогущий, Господи вечный, светоч правды, умоляю Тебя явить свою вечную милость и ниспослать мне истинное знание… – он смолк и облегченно выдохнул, расслышав дребезжащий голос «Кащея».
– …Да очистится и освятится душа моя! – с энтузиазмом подхватил дед. – Да помогут мне в свершениях моих непоколебимая вера, справедливое суждение и святое учение Церкви. Именем Иисуса Христа, нашего Спасителя. Да будет так.
Помолчав, «Кащей» тихо добавил:
– Давно ждем вас, уж и не чаяли свидеться.
– Нельзя было сразу, – неуклюже оправдался Томаш.
Старик слегка наклонил голову, соглашаясь, и проскрипел:
– Следуйте за мной.
Все трое чинно покинули центральный неф и вышли на солнце, моргая после церковного сумрака. Степенно шагая, добрели до Кировской, перешли улицу, плутая в переулках.
– Нам сюда, – «Кащей» поворотил хищный нос к рустированному фасаду. – Мы очень тщательно отбирали тех, кто сегодня заменит вас, а уже завтра вылетит в Италию под вашими именами. Главное, что оба – католики, верные и проверенные…
– Вылет послезавтра, – поправил старика Аглауко, допуская к губам ухмылочку, – и звать их будут иначе, чем нас.
– Не придирайся, – забрюзжал Платек.
– Да так еще лучше! – взбодрился «Кащей», открывая дверь. – Прошу.
Величественный подъезд встретил троицу гулкой тишиной – каждый шаг, каждый шорох достигал ушей, пугающе усиливаясь, словно кто подкрадывался со спины, выгадывая момент, чтобы напасть.
«Нервишки, однако… Шалят!», – усмехнулся Томаш.
– Сталинский ампир, – негромко сказал Мути. Видать, и его прижали акустические фокусы.
Старик позвонил в добротную дверь – два коротких
