в провинцию. Губернии выбирайте на свой вкус, главное подальше от столицы.
– Что значит отправиться? Что я должен делать?
– Ничего. Ваша цель – затеряться. Чтобы про вас забыли. Перестали принимать в расчет. И так далее. Ничего не предпринимайте. Отдыхайте, развлекайтесь и ждите. Главное – не привлекайте внимание.
Келлер нахмурился, покачал головой.
– Боюсь, это будет нелегко.
Николай Александрович кивнул. Он понимал это как никто другой. Иногда достаточно лишь присутствия кого-то с волей и решимостью чтобы изменить положение дел самым радикальным образом. Что на уровне государств, что на уровне простых смертных.
– Как бы там ни было, постарайтесь. Даже если ослабнет интерес к вам, это будет неплохой результат.
– Как долго?
– Не знаю, – Николай Александрович пожал плечами. – События возможны, но не предрешены. Мне хочется думать, что ничего не произойдет. Но мы должны быть готовы ко всему.
– Как я пойму, что началось?
– Думаю, Владимир Федорович, поймете без труда. С вашим-то звериным чутьем… Когда начнется, за вами придут. А пока не пришли – отдыхайте. Вы когда были последний раз в отпуске? Лет десять назад, кажется?
– Я не нуждаюсь в отпуске, государь. Прошлый раз, когда вы отправили меня отдыхать я места себе не находил!
– Ничего—ничего, сейчас для вас самое время – отдохнуть. Когда за вами придут, будете отдохнувшим, полным сил…
– Я не очень люблю ждать, государь, или лучше сказать совсем не люблю, – вздохнул Келлер и, не удержавшись, добавил с надеждой. – Одно ваше слово, и я сам приду к ним.
Николай Александрович улыбнулся краешком губ.
– Бросьте вы это. Ну к кому вы сейчас пойдете? Революционеров как грязи, одного посадишь – на его место тут же очередь. А многих и не посадишь, в думе заседают… Что же до родственников, тут дело семейное.
– Заговоры тоже – «семейное»? Я докладывал, ваше величество…
Николай Александрович жестом остановил его.
– Не продолжайте, Владимир Федорович, не вы один. Заговоры… Да, дела семейные. Ничего не поделаешь. Это как восход и заход солнца.
Глава третья
Октябрь 1916, Петроград, Ново-Михайловский дворец
За окном темнело. На подоконнике кабинета великого князя Николая Михайловича сидел персидский кот Васька и пристально смотрел на Дворцовую набережную. Неспешно цокая, по набережной ехала пролётка и кот следил за ней так настороженно, как будто от этой пролетки зависела его жизнь. Что-то грезилось ему, что-то непонятное простой кошачьей душе. Васька мяукнул, Николай Михайлович успокаивающе погладил его, и тоже бросил взгляд в окно.
Облитый закатом сиял шпиль Петропавловского собора. Тучи клубились вокруг, выстраивая осадные башни, окружая контр- и циркумвалами. Впитывая последние крохи света,
