же махом сориентировался и перестал рваться на свободу. Теперь его планы чудесным образом изменились. Он присел и стал гладить котика, а также с внезапным расположением внимать тому, как Анна Михайловна превозносила его уже и перед Татьяной, приличия ради возражая: «Да ну что вы… Да явный перебор… Вы уж чересчур…»
В итоге героя-избавителя старшие Серебряковы перепоручили Татьяне. Сами же вызвали травмированной «скорую помощь» и увели её в комнаты.
Девушка нехотя позвала Подлужного на кухню. А того и не нужно было приглашать дважды. Он ретиво скинул верхнюю одежду и последовал за ней.
Стол на кухне был накрыт: очевидно, профессор с женой завтракали перед приходом ранних гостей. Молодая хозяйка поставила тёплый чайник на газовую плиту для повторного подогрева, а затем, извинившись, удалилась в ванную. Оттуда она возвратилась свежеумытая и с наскоро, но элегантно уложенными волосами.
Татьяна сменила приборы на столе, подала Алексею свежезаваренный чай и подвинула к нему тарелку с бутербродами и вазочку с конфетами.
– А ты? – полюбопытствовал сотрапезник, делая глоток и по студенческой привычке обращаясь с ровесницей на равных.
– Спасибо, я не хочу, – с деланным равнодушием ответила девушка, не удостаивая его взглядом.
– Ну и я не буду, – решительно отставил чашечку Подлужный к центру стола. – И Анне Михайловне нажалуюсь, – шутливо дополнил он.
– К вашему сведению, – сверкнула лучезарными очами собеседница, – мной не командует даже мама. Впрочем, ладно. Просто, чтобы не огорчать тетю Аню – ей и так досталось – выполню её поручение. Да и то, отдавая должное вашему поступку. И учтите: с незнакомыми и малознакомыми людьми я на «ты» не разговариваю.
И она присоединилась к чаепитию.
– Спасибо за компанию, – поблагодарил её Алексей, придвигая чашечку обратно. – За фамильярность и амикошонство приношу свои извинения. Пользуясь случаем, также прошу у вас прощения, Татьяна, за тот политбой. И за нетактичность, когда прилюдно признался, что очарован вами. Но это было искренне.
– Извинить вас? – критически скривила губки повелительница его сердца. – Разве для вас это значимо?
– Ещё как! – горячо заверил её провинившийся. И жалостливо добавил: – Ну, пожа-а-луйста!
– Ла-а-адно, – снисходительно засмеялась компаньонка по импровизированному завтраку. – За тот проступок я вас прощаю. Но в первый и в последний раз.
– Спасибо! – воодушевился Подлужный, клятвенным рыцарским жестом прикладывая ладонь к груди. – Не думайте обо мне плохо. Просто, я вот такой недотёпа-правдоруб. Прежде я был ещё и убеждённый однолюб – любил только свою маму. Пока счастливый случай не свёл меня с милым созданием. С тем самым, что сейчас поит меня чаем…
– Ооо! – с иронией перебила его девушка. – Да вы лихо запрягаете. Здорово отрепетировано. Которая я по счёту, кому вы начитываете эту проповедь?
