остальные эмоции, которые я слишком долго сдерживал, не смог укротить. Ушел в себя, передал всю работу помощнику, полетел к тете в Москву. Она, как и когда-то, выслушала меня и дала мудрые наказания. Ты хотела узнать, как я стал тем, кем являюсь. Такая история.
Хамза замолчал. Джаннат до сих пор не могла совладать с эмоциями. Ей стало больно за того маленького мальчика, и сейчас же хотелось забрать у него боль, было бы возможным. Стало стыдно за свою вспыльчивость и дурную обиду, захотелось извиниться, но слова не шли. Хамза вдруг повернул голову к ней. В глазах его больше не было того тумана, и он ласково улыбнулся.
– Не плачь, Луноликая, я не могу видеть твоих слез.
Это заставило Джаннат и ее тонкую душевную организацию разойтись еще больше. Хамза в напускной удрученности вскинул глаза к небу и, поджимая губы, с драматизмом произнес:
– Меня начали трогать женские слезы, до чего дошел.
– Ну и дурак же ты, – сквозь всхлипывания не смогла сдержать смешка Джаннат.
Хамза вдруг стал серьезнее и задумчивее, с загадочностью во взгляде посмотрел на ту, барьер в отношении к которой был стерт в этом месте.
– А я рассказывал о тебе тете. Она вообще удивилась, сказала, что у меня глаза заблестели.
– Раз удивилась, значит была причина?
– Была. Я никогда прежде не делился с ней душевным.
– Почему?
– До недавних пор его не было.
Вместе с выходом откровений с души Хамзы словно сняли тяжкий груз, который он носил долгие годы.
Когда они оказались разлучены с благородными животными, выйдя за пределы конюшни, Хамза попросил Джаннат назвать домашний адрес, не раскрывая причин необходимости. После пережитого Джаннат не смогла препираться, в ней до сих пор сидела слезливая жалость. Дождавшись, когда она отъедет, Хамза двинулся по названному адреса, заблаговременно узнав, что никого не застигнет раньше Джаннат.
За несколько минут до ее приезда он оставил у ворот большой букет цветов и коробку с двумя книгами ее любимого чеченского писателя. Стоит ей лишь перевернуть страницу, чтобы обнаружить личное пожелание от автора с ее именем. Хамзе хотелось внимать каждой мелочи, случайно или осмысленно выходящей из ее уст, как она и поделилась с ним своей любовью к этому автору.
На следующее утро Хамза вновь поехал к родителям, но уже находясь в другом расположении духа. Он обещал им вернуться и рассказать о переменах в жизни их чада, так истосковавшегося по ним. Но в этот раз Хамза уходил с теплом на душе, чувствуя их присутствие рядом. Они навсегда остались в его сердце, и рано или поздно произойдет неизбежное воссоединение. По воле Милостивого – в лучшем мире.
Хвала Раскрывающему сердца, по чьему велению на него снизошло освобождение от бремени. Всемогущ Он, знающий об утаенном, о том, что на небесах и на земле. Не просил Хамза у Него свободы души, не считая себя
