style="font-size:15px;"> С другой стороны, исторически так сложилось, что мы романтизируем боль. Мы с упоением читаем истории тех, кто выжил, мы смотрим фильмы и видеозаписи в сети, рассказывающие истории успеха людей, прошедших тяжелые испытания, и, соединяясь со своим внутренним Ницше, утверждаем: что нас не убивает, то делает нас сильнее. В какой-то степени это неплохо, ведь так мы напоминаем сами себе, что можем оправиться и вернуться к нормальной жизни после трудных времен! Но это выглядит так, будто мы убеждаем себя: чем сильнее боль, тем сильнее наш дух. Или, иначе говоря, чем тяжелее путь, тем большее вознаграждение ждет нас в конце пути. Выглядит так, будто мы верим, что чем больше страдание, тем важнее урок и тем больше мы сможем предложить миру. Или, возможно, мы медлим, до изнеможения пытаясь справиться с хаосом, чтобы не признавать, как глубока пропасть между тем, кто мы есть, и тем, кем хотим быть.
В своей книге «Сила настоящего» Экхарт Толле объясняет, что мы цепляемся за свои проблемы, потому что они определяют нашу идентичность. Таков был и мой случай. На протяжении многих лет я направляла все свои страдания на желание исчезнуть. После того как я провела несколько недель, питаясь лишь безвкусной, низкокалорийной пищей с низким содержанием сахара, я испытывала острую боль в груди, будто мое сердце пыталось вырваться из своей темницы. Мышцы живота сжимались от внутренних спазмов этой пещеры, которой стал мой желудок, а мой разум кружился в психоделическом гипнотизирующем вихре. Влажная от пота и едва стоящая на ногах, я упала на пол рядом с ванной и молилась, чтобы брат или сестра прошли мимо моей двери и, услышав мой едва слышный зов, помогли добраться до постели. Я постоянно ждала, чтобы кто-нибудь пришел мне на помощь, но втайне надеялась, что никто не заподозрит, что в этом моя суть: я вечно нуждалась в том, чтобы меня спасали.
В конце концов я доползла до кухни. Там я прижалась щекой к прохладному кафелю и стала грызть соленое печенье. Я была уверена, что способна испытывать лишь телесную боль. Я была крайне слаба физически, к тому же при столь серьезном недоедании просто не было необходимости думать о чем-то другом, что могло причинить мне страдания. Ничто другое не было столь же опасным и угрожающим жизни. Тяжесть этой проблемы в сочетании со столь впечатляющей физической легкостью заслоняла реальность моей глубокой эмоциональной боли. Постоянно страдая, я была специалистом по избеганию боли. Прошли годы, прежде чем я поняла: возможно, перестав стремиться к контролю интенсивности своей боли, я смогу прочувствовать ее и она подскажет, что нужно сделать, чтобы больше любить жизнь и меньше нуждаться в боли. Я поняла: возможно, если я освобожусь от пыток, которые прежде помогали мне чувствовать себя в безопасности, я смогу преодолеть чувство дискомфорта, вызванное тем, что действительно беспокоило меня, и жить жизнью, в которой не будет места боли.
Когда мы осознаём, где именно у нас болит и почему (будь то физическая боль или эмоциональная), мы обретаем возможность понять причину этой боли и предпринять шаги к ее исцелению. Но это значит,
