ей говорю: «А ну как залетишь от меня?» Она мне: «Не останавливайся, кончай! Что, у меня нет пятидесяти рублей на аборт?!»
Во второй раз, когда я пришёл, она предложила принять душ. Я согласился. Пока я мылся, она наблюдала за мной, стоя в открытой двери ванной комнаты. Трахались мы как обычно, иногда делая паузы. Я приставал к ней: «Возьми в рот! Отсоси!» Она отнекивалась не очень уверенно. Потом сказала, что хочет, чтобы я поцеловал ей живот, бедра. Я повернулся валетом, начал чмокать в живот, в паховые складки. Тут она схватила меня за голову и потянула вниз – ниже меня целуй! Я понял, что стою перед выбором: делать куннилингус или нет. Я тогда не знал этого термина «куннилингус». Лизать пизду – вот что мне предлагалось. Представить, что ты стал пиздолизом, это почти то же самое, что педерастом – унизиться. Так считала мужская ментальность моей молодости.
Я лизнул розовый набухший похотник, подразнил его вибрирующим кончиком языка, слюнявя по кругу, и тут почувствовал, что Егисапет глубоко засосала мой ствол. Я понял, что она соблюла закон: услуга за услугу. Ты хочешь минета, а это считается унизительным, тогда сам сделай это: лижи меня между ляжек! Признаться, тогда, после нескольких движений языком к горлу подступил тошнотворный позыв. Я перевернулся, сел ей на грудь и теперь победно досматривал, как я погружаю головку члена в рот, как она облизывает, захватывает губами… Я был доволен и следом поцеловал её в губы, давая понять, что всё на равных: целую то, что ебу, ебу то, что целую.
Она оседлала меня, стала сама задавать ритм. Она громко кричала: «Еби меня, брат! Еби, отец!» Возбуждение усиливалось от матерщины, грубых слов плебейского лексикона, от натурализма и некоторой гротескности. И тут я почувствовал то особенное чувство, то ощущение, когда пройдена точка невозврата, и сейчас начнётся извержение. И я понимаю, что я лежу на спине, с торчащим колом подбрасываю мою дебелую подругу, вонзаясь глубоко до матки, мои руки гладят, мнут её груди и бока, мои руки свободные, а я начинаю истекать! «А-а-а!» – заорал я так, что она прикрыла мой рот ладошкой… Эта была моя первая в жизни правильная, физиологическая эякуляция.
Бывало, она гуляла по комнате голая, пританцовывая, сотрясая телесами. Как-то в этот момент ей позвонили, она взяла трубку и начала длинный разговор. Я живо представил картинку со стороны, подошёл к ней сзади, подвёл к кровати, нагнул и стал наяривать специально глубокими толчками, как стахановец отбойным молотком, а она была вынуждена продолжать разговор, как ни в чем не бывало, иногда срываясь на «отстань!», «заебал!», «уйди!»
Она попросила мою фотографию, я принёс, и она поставила её за стекло серванта недалеко от тех, что там стояли.
Я как-то пристал, мол, давай в жопу трахну! Она не хотела, говорила, что ей колоноскопии достаточно за глаза, но я был настойчив, она великодушно легла на живот и раздвинула руками ягодицы: суй, раз приспичило. Я тыкался, тыкался безуспешно, не было ни твёрдой эрекции, ни догадался смочить слюной тугой вход, а, вернее, меня самого
