к пяти вечера присутствующие окончательно забыли, зачем собрались. Кое-кто, довольно сильно набравшись, отправился в дом на мягкие диваны. Небольшая группка фальшиво выводила песню, а один из участников, потный мужик в очень измятой и очень дорогой шелковой рубашке, подошел к помосту, вытащил сто долларов, слегка покачиваясь, влез на эстраду, сунул зеленую бумажку мне в вырез сарафана и прогудел:
– Эй, ребята, «Мурку» могете?
– Могем, – ответила я, выуживая купюру, – запросто.
Димка с Ванькой переглянулись, и дальше вечер потек по знакомому руслу: «Мурка», «Зайка моя», «Калина красная»… Потом «быстренькое» и «тихонькое».
В районе одиннадцати девушка, похожая на фотомодель, дала Димке конверт и сказала:
– Теперь поешьте – и свободны.
На столах высились горы еды. Я окинула взглядом это изобилие.
– Пирожки возьми, – тихо шепнул один из официантов, мужик лет сорока, в красном костюме с золотыми пуговицами, – а рыбу не трогай, говно, а не рыба.
Я улыбнулась:
– Спасибо. А пирожки какие замечательные, мои дети все бы съели.
– Погодь, – велел гарсон, – ща все сделаем!
Он исчез, я принялась за пирожки. И впрямь, тают во рту. Ванька с Димкой сразу ухватились за бутылки. Но я не стала с ними ругаться. Вечер закончен, расчет произведен, моя доля в сумочке, и с ними в машинах мне сегодня не ехать, дойду до своей дачи пешком. Пусть оттянутся перед отпуском. Жены у них суровые и ни капли мужикам на отдыхе не нальют. Погода стоит теплая, ежели напьются до свинячьего визга, переночуют в автомобилях, не декабрь на дворе.
От души поев, я осмотрелась по сторонам. Володи Костина нигде не было видно, небось узнал, что хотел, и уехал. Я пошла к воротам.
– Эй, Ямаха, погоди! – раздалось сзади.
Официант протягивал мне несколько туго набитых пакетов и коробку. Я заглянула в один пластиковый мешок: много кульков и горлышко бутылки.
– Что это?
– Бери, бери, не сомневайся, с блюд положил, не с тарелок, – заботливо сказал официант.
– Спасибо, но…
– Да ладно тебе, – отмахнулся мужик, – детям снесешь, пирожки, салаты, а бутылевич мужику.
– Я не замужем.
– Правда? Значит, с подругами выпьешь. Да не стесняйся, гляди, сколько всего осталось, забирай. Эти денег не считают.
Я хотела было отказаться и сказать, что совершенно не нуждаюсь, но лицо официанта лучилось такой радостью и благодушием, что я невольно пробормотала:
– Ну спасибо тебе, теперь неделю в магазин не пойду.
– Видишь, как здорово, – ответил он и быстрым шагом двинулся в сторону дома.
Я вышла из ворот и побежала по узенькой тропинке вверх. Идти было недалеко, минут пять, не больше.
В нашей даче приветливо горел свет. На веранде у стола удобно расположились Кирюша, Лиза и Володя.
– Чего принесла? –
