Некто,незримо Вящий в свитках Бытия —
меж Альфой и Омегой ты и я
лишь тени знаков пресуществованья,
закладок завитки промеж страниц…
Но верь! Зрим для Всевидящих Зениц
сна утлый челн, хранимый упованьем.
Сна утлый челн, хранимый упованьем
средь ожиданья в худшем из миров —
раздвинув полог, смерть сорвет покров,
пролив сосуд скудельный содержанья.
Добра и зла иное толкованье
мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов,
но откровения не вспомним слов
за смутной к яви пробужденья гранью.
Очнувшись там – вне сумрака границ,
вовне уюта склепов и гробниц,
чтоб Божьей Милости свершить обеты,
мы проплывем тенями средь теней,
став воплощеньем преизбытка дней,
от свитка к свитку в океане света.
В огне огня огней
1986
И затмилося Солнце,
и померк белый свет…
Ты взлетела Жар-птицей —
журавлю места нет! —
и, к ногам пав синицей,
чей-то спутала след,
обернувшись девицей…
Ты на каждой странице.
Ты царица!..
– Что?..
– Нет?..
Обречен я катиться
с косогора тех лет.
Улетела синица,
журавля в небе нет —
лишь парящее Солнце,
да мой спутанный след.
Ближе… Ближе темница —
там укажут страницу,
где прочту я ответ…
Ожог
Огнем ворвалась ты… кометой —
приметою закатных дней. —
сквозь взгляд очей, не знавших света
на лике бледного бледней;
сгорев, исчезла незаметно,
став тенью тени средь теней…
Раба страстей жизнь безпросветна,
свобода – рабства не милей,
– Клеймо отчаянья, ведь это,
когда ночь жжет огня сильней…
Когда молитва без ответа,
безмолвье – грома пострашней;
кто мог бы верить беззаветно,
стал во грехе Греха грешней…
Одним ты – светоч в Свете Светов —
ты – отблеск пламенных очей,
иному должно безответно
гореть в огне Огня Огней…
– Твой поцелуй – ожога мета, —
сожги, испепели скорей!..
Ящерка
Боль ожиданья избывая,
задрогшим встречи ждать и ждать,
доколь единожды бывает —
нисходит душам Благодать…
Пусть Голос Разума смолкает,
пусть лед ломает Чувств вода
и Радость ящеркой мелькает —
мгновеньем Счастья… Но когда
расставят в круг и сети-руки,
исчезнет Благость
