не смутили. Особенно пристально смотрел ей в лицо тот, чей голос она выделила в толпе еще в холле.
– Привет, красавица, – начал он. – Я тут самый главный. Запомни это, – он протянул ей руку, а на его лице появилась самодовольная улыбка. – Рекомендую со мной дружить и быть послушной девочкой, тогда, может быть, тебя ни я, ни другие не будем кошмарить, и ты сможешь выпуститься без нервного срыва.
«Чучело, да кому ты нужен? Кого ты пугать решил, сопляк? Смотри, чтобы я тебя не довела до нервного срыва. Вот ведь козлина, – подумала Кассандра, про себя отметив, что жизнь у парня совсем непростая, вот он и бесится. – Несчастный человек».
Кассандра смерила его взглядом. Ей не нравилось, что этот ученик своим поведением игнорирует тот факт, что учитель продолжает рассказывать новую тему. В силу своего воспитания она вообще не признавала неуважение к труду других и нарушение норм и правил этикета, в связи с чем ей всегда было сложно находиться в подобного рода коллективах.
– Имени у самовыдвиженца на статус главного нет? – ее голос был невероятно мягким и в то же время уверенным, по нему сразу можно почувствовать характер человека.
Он удивленно вскинул брови вверх и неожиданно для самого себя взял за правую руку Кассандру и тут же посмотрел на их руки. Его поразило то, какая ледяная рука у девушки, отчего он непроизвольно ее сильнее сжал, подсознательно желая согреть. Но Кассандра руку вытащила и сейчас просто гипнотизировала парня, у которого даже не получилось назвать свое имя, так он погрузился в черноту ее глаз.
– Нравлюсь? Хорошо выгляжу, правда? – сказав это после минутного молчания, парень ехидно улыбнулся.
– Не имеет значения, как ты выглядишь снаружи, если ты абсолютно пуст внутри, – последовал жесткий ответ новенькой. – И вы мешаете слушать учителя, – она отвела свой взгляд от парня и переключила внимание на математика – излишне интеллигентного, спокойного и неконфликтного человека, увлеченного своей профессией и уже смирившегося с повседневным невежеством учащихся.
Присутствующие в классе, услышав недолгий разговор этих двоих, поразились хладнокровию и даже бесстрашию девушки, но связали это с тем, что она еще не знает, кто такой Уоррен Фрай и чей он сын, и каковы возможности его семьи. Да и тот факт, что этот парень отличается дерзостью и любит себе всех подчинять, ей тоже неизвестен. В душе они посочувствовали новенькой, на которую, наверняка, взъестся неуправляемый Уоррен и его компания, с которой никто никогда не хочет иметь ничего общего, хотя и он сам, и его дружки нравились многим девушкам, и последние гордились даже такой мелочью, что на них кто-то из этой группы посмотрел, а если подмигнул или обмолвился словом – это расценивалось как признание в любви.
«Мельчает мир, его потомки грустны и жалки в свете дня… – только начала в стихах думать Кассандра, как сама с себя в душе хохотнула. – Стареешь, мать, бытовуху переводишь в возвышенный слог».
Оставшееся
