– хороший мужик, многому тебя научил?
Павел кивнул, не зная, стоит ли вдаваться в подробности. Но дядя Миша, казалось, и не ждал ответа.
– Слушай сюда, малой – продолжил он тихим голосом. – На дороге главное – спокойствие и внимательность. Один неверный шаг, и ты не только себя, но и всю хату подставишь. Понял?
– Понял – ответил Павел.
Внезапно пение прервалось, и из соседнего дворика раздались крики:
– Три, один, два! Три, один, два! Триста двенадцать!
Павел вопросительно посмотрел на Вову. Тот напрягся и крикнул в ответ:
– Три, один, два здесь! Кто говорит?
– Триста одиннадцатая! – донеслось в ответ. Есть почта!
Вова быстро огляделся и тихо сказал Павлу:
– Слушай внимательно, Паш. Сейчас будет важное дело. Ты же теперь на дороге, так что ты и примешь.
Павел еще не до конца понял, что значит «быть на дороге», но осознавал смысл момента.
Вскоре к стене подошел один из заключенных из соседнего дворика. Он ловко перебросил через стену небольшой сверток. Вова поймал его и, не раздумывая, сунул Павлу.
– Прячь быстро – шепнул он. – В ботинок суй.
Павел, действуя как бы во сне, засунул сверток в ботинок.
– Шмон на третьем! – крикнул кто-то. – Прячьте все!
Павел увидел, как его сокамерники засуетились. Вова быстро что-то сунул в щель между бетонными плитами, Максим незаметно проглотил какой-то маленький сверток.
В этот момент в прогулочный дворик вошли охранники.
– Так, голубчики, кто тут у нас? – протянул один из них, оглядывая заключенных.
Павел почувствовал, как по лбу стекает капля пота. Сверток в ботинке, казалось, жег ему ногу.
– Смирнов! – вдруг окликнул его охранник. – Ты чего такой бледный? Нездоровится?
Павел с трудом сглотнул. Нет, все в порядке – выдавил он.
Охранник подошел ближе, внимательно вглядываясь в его лицо. Павел чувствовал, как бешено колотится сердце. Еще секунда, и его раскроют…
– Ладно, давай на выход – неожиданно скомандовал охранник.
– Прогулка окончена.
Павел с облегчением выдохнул. Возвращаясь в камеру, он чувствовал, как дрожат колени. Что это было? Что за сверток он пронес? И главное – что теперь с этим делать?
Оказавшись в камере, он вопросительно посмотрел на Вову.
– Не дергайся – тихо сказал тот. Вечером все объясню. Главное – никому ни слова.
Павел кивнул, понимая, что только что стал участником чего-то гораздо более серьезного, чем мог себе представить. День только начинался, а он уже чувствовал себя выжатым как лимон. И это была лишь верхушка айсберга той жизни, в которую он погружался все глубже.
Вечером, когда в камере наступило относительное затишье, Вова подсел к Павлу.
– Ну что, Паш, готов узнать, что за груз ты сегодня пронес? – тихо спросил он.
Павел
