катушку.Поломанный крахмал у простыней
Обмяк совсем, погас луча софит,
Сошлись кулисы плюша на окне,
Жизнь угасает, и, актриса спит.
В наряде ленты атласа, капрона…,
Отдушка резкая из будуарных сцен,
Нет-нет, да, шикнет шлейф одеколона,
Уже почти забытого совсем.
Навеет фимиам воспоминаний
Рожденных с ней под эталоном «шипр»
Чубук к губам игриво приставляет,
Взор с поволокою,
Само кокетство, флирт, игра!
Щелчок кремня на высечке сорвался,
Еще попытка, чтоб добыть огня,
Пиджак на плечи жестом лег вниманья,
И тянет руку за собой маня,
На крохотный в балясинах балкон,
Ну, вот признайтесь, каждый сам себе,
Чей адюльтер не взмахивал платком,
К нажиму груш в изысканный флакон?
Ноздрю в ложбинку, поплывет сознание…
Блудница!
Ну, как суметь и устоять, не соблазниться?
Воспоминаний амфорный кулон,
Многообразьем граней видных в нем,
Сочит на грудь масла из выжимки цветов
Навеки погребенных с ней,
И приторностью триумфальных дней
В несбывшихся мечтах, качает сон,
Из роз, открыток и мужских кальсон,
Былых утех, промчавшихся свиданий…
Оваций шквал, шумит еще в ушах,
Их выкрики: – «Она прекрасна, ах!»
Вечерний выход, балдахин кулис,
Завистливый сверлящий буром глаз
Толпы неопытных актрис.
Она же, ПРИМА!
Так легка, как безмятежность,
Манерно, утонченно нежность
Прольется в песенный вокал,
И в макияже золотистой щурки,
Который раз, возьмет аншлагом зал.
Повсюду выкрики со зрительного места,
– «На бис!» – кричат,
В софите натюрель – невеста, была она…,
Уверена в себе, убеждена!
Туманной дымкой крепдешин
Искрился, чисто горный мел,
Каскадом полотна стекал,
Обмоткой погребальною белел,
Шуршал от холода, шипел…
Тисненьем снежным по щекам,
Прокрался иней и пророс,
Сквозь кожу просочившись тонкой льдинкой,
Лик бледною пыльцой покрыл мороз.
Глаза подернула прохладной дымкой марь,
Осколки кольчатого льда
Сквозь стеклышки зрачков метнули ярь,
Темней чем газовая сажа.
Вся затряслась, всю бросило в озноб,
Как будто разом подхватили руки,
И понесли на вынос гроб.
Стучали злобой зубы…,
Гашеной известью белешенькие губы
Мир проклинали и слова наперебой
Летели стонами над выгнутой дугой.
Туда, где мир когда-то был иным,
Разбилось небо кракелюром голубым,
Потрескался тончайший марципан,
Под холодом обветренный стакан,
Расколотые грани потерял.
Слов
