у меня осталась только сестра, и то… – голос Габриэллы дрогнул.
– Мне очень жаль, госпожа. Я да и многие люди, мы не верим, что госпожа Филиппа на такое способна.
– Я тоже в этом убеждена, но отцы-инквизиторы решили иначе. И теперь ничего не изменить… Мартин, это последняя ночь для моей бедной сестры. Неужели я так и не смогу проститься с ней? Поддержать в столь горький для нас час? Пожалуйста, – она умоляюще сложила руки. – Представь, что на месте моей сестры находится твой брат, сестра, отец или мать. Неужели ты стал бы спокойно спать, зная, что завтра их ждет смерть? Сжалься, прошу тебя!
Габриэлла, заливаясь слезами, упала к ногам стражника. Мартин ужасно растерялся, увидев благородную даму на коленях перед собой. Он тут же попытался поднять плачущую девушку.
– Госпожа, госпожа! – бормотал он при этом. – Клянусь небом, вам не полагается… вы не должны… Ну, не стоит так убиваться… Хорошо, я пущу вас. Только встаньте с колен и перестаньте плакать.
– Ты действительно разрешишь мне повидаться с сестрой?
– Да, госпожа. В память о вашем отце, да упокоит Господь его душу… Ваш отец был хорошим хозяином. Идите за мной.
Взяв факел, Мартин осторожно начал спускаться по каменным ступеням, освещая Габриэлле лестницу. Через некоторое время молчаливое шествие оказалось в подземелье. Здесь стоял немилосердный холод и было невероятно сыро. Свежий воздух, скудно пробивавшийся сквозь маленькую отдушину, не мог принести облегчения заключенным под стражу: смрад, шедший от гнилой соломы и плесени, был ужасен. «Не удивительно, – подумала про себя Габриэлла, – что отец хотел замуровать вход в эту часть замка. Ужасное место! – Девушка поежилась. – Бедная Филиппа»…
– Я оставлю вам факел, госпожа. У вас несколько минут. Не хочу надолго оставлять пост. Вдруг что не так.
– Спасибо, Мартин. Клянусь Непорочной Девой Марией, я никогда не забуду твоей доброты.
– Да будет вам. Герцог де Карруаз не раз помогал моей семье. Я перед ним в долгу.
Сказав это, он протянул факел и с почтением поклонился. Затем стражник отошел на значительное расстояние и замер на месте. Габриэлла осторожно двинулась вперед, высоко держа факел над головой. В самом конце коридора она увидела ржавую решетчатую дверь. Подойдя поближе, девушка в нерешительности остановилась.
– Филиппа, – еле слышно позвала Габриэлла сестру. – Это я, Габи.
В дальнем углу темницы, на куче потемневшего сена, кто-то зашевелился.
– Габриэлла? – вставая с гнилой подстилки и боясь поверить своим глазам, откликнулась Филиппа. – Неужели это ты? Как тебе удалось сюда проникнуть? Ведь отец Доминик…
– Не надо сейчас вспоминать о нем, дорогая, – прервала ее Габриэлла, протягивая руки сквозь решетку и сжимая сестру в объятиях.
Никогда в жизни Габриэлле де Карруаз не было так горько. Невольные слезы опять застлали ей глаза. Что же делать? Может, бежать? Это предложение
