своим лицом, и характером, она абсолютно точно напоминала яркое солнышко.
Сейчас, готовая к скорому выходу на работу, одета в бардовую клетчатую рубашку и чёрную юбку-карандаш. Сверху был наброшен розовый фартук, а в руке она держала лопаточку. Наверное, готовит завтрак.
Тётя быстро подскочила ко мне, чмокнула в щёчку и отправилась обратно к плите, заканчивать завтрак.
От такого жеста я быстро проснулся, недовольно сморщился и стал нещадно растирать щёку, как после долгого «чмок в щёчку» от бабушки, которая приезжает обычно раз в год и привозит пару десятков банок, а так же обязательно потискает тебя за щёчки и скажет, как ты вырос.
– Ну, тётя Минеко! Я же просил так не делать… – недовольно бубню, продолжая путь в ванную.
– Ты слишком угрюмый с утра, Нико Ни! Улыбнись! – крикнула из кухни тётя, звонко рассмеявшись.
Зашёл в ванную, сразу приметив на тумбочке чистую одежду: тётя Минеко позаботилась, как всегда.
Приняв душ и переодевшись в чистое, подошёл к зеркалу и взглянул на себя.
Вот он я – Нико Нийдари, обычный одиннадцатиклассник. Каштановые волосы, чуть выше ушей, на свету становились русыми; небесно-голубые глаза, скрытые чёлкой; крупная родинка под правым глазом; смуглая кожа, загоревшая от постоянных прогулок…
В общем, ни дать, ни взять: не принц, но по-своему красив. Ещё раз внимательнее вглядываясь в своё лицо, взъерошил волосы: всё как обычно.
Хотя нет, парочка новых прыщей на лбу стали сюрпризом. А ведь я уже было хотел подстричься, но, видимо, не судьба: чем ближе восемнадцатилетие, тем больше появляется причин не трогать волосы вовсе.
Устало зевая, вернулся в свою комнату, остановившись в проходе: узкая кровать располагалась вдоль стены с тумбочкой у изголовья, рядом с тумбочкой – письменный стол с кучей различных книжечек (в основном учебники, манга и комиксы) и чёрный стул на колёсиках, напротив стола большой стеллаж с книгами и прочими побрякушками. В дальнем углу комнаты – шкаф, на дверце которого сейчас висела приготовленная выглаженная школьная форма. Между кроватью и шкафом на стене единственное в комнате окно, задёрнутое шторами, из-за чего в комнате царил полумрак.
Я живу в этой комнате почти два года. Тётя забрала меня к себе после смерти родителей.
Подойдя к окну и раздвинув шторы, я недовольно сощурился от яркого света, после чего отошёл к письменному столу и плюхнулся на стул. Достал из шкафчика книжку в розовой обложке – милый подарочек тёти Минеко на первое апреля – открыл её на чистой странице и начал усердно записывать. Мне уже полтора года снятся похожие друг на друга сны… Каждый раз я как будто смотрю сериал. Сначала я не придавал этому никакого значения, а потом… я просто начал записывать всё, что мне снится.
Пробежавшись глазами по тексту, хмыкнул и улыбнулся.
– Хей, а в этот раз даже что-то интересненькое! А то уже несколько дней ничего дельного не было… Хотя, с тем разом, когда была первая встреча моего тёзки с Мелори, было, всё же, поинтереснее. Но ничего…
