такой маленький срок в хлеву, однако всё равно казалось, что поле зрения моё уменьшилось. Добро, что это не преграда, дорогу домой я знаю наизусть.
Узкий просвет ступал далеко вдаль, дома по бокам давили на меня и с каждым шагом словно становились ближе друг к другу, сжимая пролёт вдаль. Благо мне это померещилось, и чрез миг я оказался на однокровной улице, на которой должно быть мне суждено прожить всю свою оставшуюся жизнь. Она отличалась от других улиц тем, что она больше всех нагромождена всякими колесницами, бочками и лестницами, и во всём городе она была ярче всех освещена фонарями, стоящими на каждом шагу, стёкла которых, в силу своего времени, были уже слегка помутневшими. Я завернул направо и направился по диагонали к своему дому.
Из-за обильного дождя слякоть поступала на плитку, перевоплощая её в плохое покрытие для чистой обуви, по которой мне суждено было пройтись, так ещё и сколько пришлось по мягкой земле прогуляться. Проще говоря, сапоги мои были не в самом лучшем облике. Я топнул пару раз подошвой, немного побил ступнёй об ступеньку, и в целом, вся застрявшая грязь высвободилась, однако сапожки всё так же оставались измазаны печалью. Я спустился вниз по ступенькам в подъезд, чей вход был на цокольном этаже, и достал из своего карманчика на груди заплатанный платочек: это было единственное, что осталось у меня с детства; сколько же всего он в себя впитал, и сколько его новых предназначений я открыл для себя с течением времени. Я протёр лицевую часть обуви и мыски. Теперь мои ноги выглядели более-менее прилично, жаль, что эта приличность на них не долго продержится, лишь до первого повторного выхода на улицу. Ну что же, пока что она чистая, а значит беспокоиться нечего.
Приоткрыв дверь и войдя в образовавшуюся небольшую щель, я слегка прошелся по коридорчику и подошёл к кабинету помещицы. Подъезд изнутри был очень грозным и выглядел как старый монах, будто он существовал задолго до появления всего этого здания и его жителей. Я заглянул из-за угла и спросил в пустоту, – Рьяра, вы здесь-м? – изречённая мною фраза прошлась по всей обширной комнатушке с бумажками. Внезапно где-то за столом зашумело. Из-за высокой стопки бумаг вышла, поднимаясь с колен, слегка тощая бабка с шумными браслетами на тонких руках, словно погремушки, и, несмотря на свой несвежий и уставший вид, на ней было совершенно свежая и новая сорочка без рукавов, идущая ниже колен. У неё были седые волосы в косыне, дабы не мешали работе, и маленькие очки, выглядящие так, будто вот-вот упадут, и которые, скорее всего, уж совсем не подходят для её зрения. А по её оскорбительному маленькому росту можно пронаблюдать влияние времени на тело.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской
