первая жена Владимира Мономаха и, возможно, мать Юрия Долгорукого. Но это не точно. Что мать – не точно. Потрясающая женщина. Скорее всего, участвовала в Первом крестовом походе, представляешь? И мечтала написать мемуары. Только вообрази, сколько всего она могла нам рассказать о тяготах женщины в таком сложном путешествии. Миллионы невысказанных слов, тысячи предложений, сотни абзацев, десятки текстов. А Лидия Делекторская? Слышала? Нет? Ну Лидочка, русская переводчица, муза Анри Матисса. Дружила с Паустовским, переводила его на французский. Или Маргарет Штеффин16. Большая любовь, редактор и соавтор Бертольда Брехта17. Сколько она за него переписывала, а сколько накидывала идей? Никто не знает. Потрясающие, но их никто не помнит давно. Даже в России. Даже русскую Делекторскую. Или ту же Штеффин, которая умерла здесь, в Москве.
– Что она делала в Москве?
– Была проездом, с Брехтом. Они должны были ехать во Владивосток и оттуда на пароходе – в Сан-Франциско. Туберкулез последней степени. Ее пришлось оставить в Москве. Телеграмму о ее смерти Брехт получил в Иркутске. Ехал по Транссибу, прикинь. А ты о ней даже не слышала. Их никто не помнит. Парамонова их коллекционирует, знаешь? Все мечтает собрать особую энциклопедию. Она же права. Их мысли и слова – это же целая утраченная библиотека. Либерея. Навсегда потерянная, которую мы уже никогда не обретем.
– Да-да, феминистка Парамонова не могла не знать всех этих дамочек.
Дверь на балкон рывком распахнулась. Низкий порожек переступил улыбающийся Жэка, выглядевший немного протрезвевшим.
– А что это вы здесь делаете? Там ваши режиссеры «Трудно быть богом» Германа18 обсуждают. Кэт, это же твой конек. Не хочешь высказаться? Они там, кажется, все неправильно поняли.
– Я в Facebook’е все написала, хватит, пожалуй. К тому же, с ними хорошего спора не выйдет. Так, обмен терминами. Для спора еще хоть один критик нужен.
– А я пойду послушаю! – Объявила Таня и выбежала.
Но разговора, похоже, действительно не получилось. Уже через несколько минут Сашка отчаянно наяривал Цоя, и все одурело голосили, нестройно, фальшиво, пьяные, уже окончательно не попадая ни в какие ноты. Он был талантливым бездельником. Работу свою ненавидел и делал чаще всего как придется. Потом обезоруживающе улыбался начальнику, примирительно говорил: «Сейчас все поправлю», и ему все всегда сходило с рук. Пописывал слишком веселые или слишком грустные песенки, прекрасно играл на четырех инструментах, был обладателем весьма приятного голоса и знал всю историю музыки от первых невнятных настукиваний неандертальцев до самых новых, молодых, неизвестных еще миру исполнителей. Где только он их находил.
Он играл с упоеньем, пел – с запредельным драйвом. И мог бы, пожалуй, собирать залы. Если бы не был ленивым оболтусом. С сережкой в ухе и татуировкой на всю грудь и руку.
Кто-то уходил, друзья прощались. Кэт сидела на балконе, прямо на полу, и ждала, когда все наорутся и отпустят наконец Сашку, ее соседа по подъезду. Одной идти домой в Столярный переулок было как-то жутковато. Несмотря даже на то, что дорога занимала не больше десяти минут.
Пьяное
Маргарет Штеффин (1908-1941) – немецкий драматург, поэт, сооснователь теории «эпического театра», соавтор Бертольда Брехта.
Бертольд Брехт (1989-1956) – немецкий драматург, театральный деятель, теоретик искусства, основатель теории «эпического театра».
Алексей Герман (1938-2013) – советский и российский кинорежиссер, лауреат множества международных премий.
