наскоро состряпанный годичный договор и предупредил, что во вторую комнату тоже могут заехать, ведь сосед Х подыскивал жильцов. Изначально сосед Х хотел выкупить убогую квартиру целиком, но старый мудозвон Эдуард Николаевич цеплялся за неё, как утопающий за соломинку.
Немного об интерьере. В моей комнате (ух, до сих пор противно) напротив забитого гвоздями и залепленного изоляционной летной окна стоял массивный шатающийся стол, ножки которого держались только за счёт тряпочек, бережно утрамбованных во все щели; справа от него – ещё один стол, более узкий, с высокими узорно закрученными железными ножками; швейная машинка доисторического производства; шкаф, пахнущий нафталином и сыростью; две кровати, скрип которых стал достойным противником скрипу половиц; пыльная люстра с одним работающим патроном; а звезда программы – потайная дверь – ключа от неё мне дед не дал, велел не обращать внимания на её подёргивания и не пытаться открыть. Благодаря обветшавшей мебели, от которой Эдуард Николаевич категорически отказывался избавляться, из свободного пространства оставалась полоска длиной сантиметров двести и шириной шестьдесят.
Что говорите? В комнате с непроглядным полумраком воняет старьём, окно не открывается, на мебель лишний раз опасно присесть, свободного места ноль, безостановочно и зловеще содрогается наглухо запечатанная дверь? Продано!
Вопрос: я была дурой или мазахисткой?
В коридоре был ещё один шкаф, который во времена Мафусаила уже отслужил свой срок. Его крыша выдерживала на себе груз пожелтевших газет последних тридцати лет. Ошибочной была идея заглянуть в него. Не зря в народе говорят: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Смысл вековой мудрости предков доходит до современной молодёжи с трудом и запозданием. Не стоит много рассказывать о чарующих нотках аромата, заигравших из приоткрытой дверцы, и, по просьбам моего чуткого обоняния, сразу же закрытой. За несколько секунд я успела разглядеть ещё сто килограммов дранных газет, два поломанных стула и пылесос-торпеду, штепсель которого не вклинился бы ни в одну розетку, выпущенную после тысяча девятьсот семидесятого года. Кухня со старой, плохо работающей техникой; ванная едва ли удовлетворительная: смущали фаянс в чёрных трещинах и необходимость соблюдать запрет на пользование умывальником (из него текла коричневая жижа); смывной бак в уборной работал по принципу «дёрни за верёвочку, и водица польётся».
Так как у меня не хватило мозгов посмотреть поддержанные стиральные машинки на досках объявлений в интернете, я пошла в магазин бытовой техники, решив купить что-то по средствам. И это что-то, не без старания любезных продавцов-консультантов, нашлось: язык не повернётся назвать ту говномешалку стиральной машиной, но, во всяком случае, на ценнике и в инструкции она обозначалась так. Значит, я за четыре тысячи пятьсот рублей приобрела мини-машинку «Королева», которая на сайтах бывшего в употреблении хламья стоила от пятисот до
