хочу в сад, но можно мне сначала зайти к себе в комнату?
– Эван, это ваш замок, а мы все ― ваши подданые, ― подсказал Дареграс, ― мы исполним любой ваш приказ.
– Ничего, скоро привыкните, ― подбодрил Демирон.
– Ага… ― сдавленно выдавила она, а затем, словно в тумане, выскочила из зала ничего не видя перед собой. Благо у дверей ждала Рина, иначе б пришлось неведомо сколько плутать по лабиринтам обсидиановых коридоров.
– Хочу к себе, ― выдохнула Эван и закусила губу с внутренней стороны. Девушка явно озадачилась, но спрашивать ничего не стала и обе быстро пошли на второй этаж.
Как только нога в неудобной туфельке переступила порог спальни, Эван забежала в ванную комнату, прикрыла дверь, опустилась на банкетку, обитую мягкой кремовой кожей и, спрятав лицо в ладони, тихо заплакала.
Она не знала, что послужило тому причиной, но душа просто разрывалась на части от происходящего. Разум будто не мог принять изменения и она ощущала себя игрушкой, привязанной к палке, с которой ребятня носится по канавам. Так же и Эван подбрасывало на каждой кочке да швыряло из стороны в сторону.
Слезы текли по лицу, остановить их она никак не могла. До чего обидно! Вся жизнь из простой и понятной превратилась в полнейший беспорядок, а рядом никого близкого и знакомого. Боги… как же хочется тепла. Чтобы зашла тетка и если уж не обняла, то хотя бы просто присела возле нее, подарив тем самым кусочек родного дома.
– Госпожа? ― за дверью ванны раздался голос Рины. И почему здесь все такие доставучие?! Огромный дворец! Неужели нечем заняться, кроме как наскучивать Эван своим обществом?
Отвечать она стала, но слезы уже переставали бесконтрольно литься из глаз. Эван схватила пушистое полотенце, что лежало рядом на столике и принялась приводить в порядок лицо. Нужно было как можно скорее взять себя в руки.
– Вам нехорошо, миледи?
Опять миледи…
– Госпожа?
– Дайте мне наконец побыть одной! ― выкрикнула Эван, топнув ногой от злости. Какие тут все назойливые! ― Я в печали, неужели не понятно?
– Быть может вам воды принести? ― служанка все никак не унималась. Совсем дурная что ли?
– Рина, я в ванной! Тут полно воды.
Покачав головой, она отбросила полотенце и встала. В зеркале над каменной раковиной на Эван смотрела потерянная заплаканная девушка с покрасневшими глазами. Никогда бы не могла подумать, что ряженая в великолепное платье и с волосами, мягкими, словно самые нежные лепестки роз, она будет чувствовать себя такой растерянной и покинутой всеми. Как грустно…
Умывшись прохладной водой, Эван наконец вышла и застала Рину, стоящую подле двери. Та переминалась с ноги на ногу, очевидно, боясь лишний раз сказать что-либо. Вновь это неприятное чувство вины, от которого так горько в душе. Не к чему было срываться, однако в сердце по прежнему клубилась обида за то, что судьба извернулась таким неожиданным образом для Эван.
