еще я увидел Тавинду, женщину-экои – ту, что всегда торговалась с моим отцом из-за цены, она опиралась на руку своей служанки, обе были одеты в хорошие, но грязные платья. Их пленение говорило о том, что экои готовы продавать в рабство людей собственной расы.
К тому моменту, когда мимо прошла последняя женщина, мое сердце высохло от горя. Я утратил все чувства, точно камень и холодный кирпич, которые окружали мое убежище. Я мог лишь смотреть и молча вести счет трагедиям, что разыгрывались у меня на глазах.
После того как женщин и детей увели, так же поступили с мужчинами, только их сильнее нагрузили добычей.
Они брели мимо меня, звеня цепями и опустив плечи. Я видел членов городского совета, мэра, лорда-хранителя Скроупа, который вместе с отрядом королевской пехоты не смог исполнить свой долг и защитить город. Мимо, шатаясь, прошел адвокат Дакет с двумя сыновьями. Я узнал многих из тех, кто изображал Воинов моря, и, хотя я не заметил Кевина, на глаза мне попался его отец, торговец тканями Спеллман. Я смотрел на монахов в сутанах – алые одеяния не спасли их от рабства. И Энтони Грейсона, гневного отца, гнавшегося за мной прошлой ночью.
Грейсон был сильно избит, очевидно, оказал сопротивление, но я не испытал радости, глядя на его унижение.
Длинная процессия людей, испытывавших невероятные страдания, шла по площади долгие часы. Ближе к вечеру она опустела, если не считать пиратов, которые уносили остатки добычи. Последней захватчики утащили из храма статую бога Пастаса, чья лазурная кожа и зеленые волосы сияли на солнце – видимо, ей предстояло присоединиться к Тысячам богов экои.
Восточная сторона неба потемнела, когда в Новом замке раздался зов труб – сигнал сбора, подумал я, – и оставшиеся пираты начали покидать город. В доспехах, блестевших от украденного золота, промаршировал командующий, за которым следовали полдюжины черных флагов и несколько отставших солдат.
Теперь я мог покинуть свою пещеру и выйти в разоренный город – в новом мире пахло гарью, смертью и самыми черными несчастьями.
Глава 4
Вы знаете, что такое испытать потерю, столь огромную, что ты ощущаешь себя больным, когда кружится голова, руки и ноги отказываются повиноваться? Именно так я себя чувствовал в тот день, утратив все самое дорогое, что у меня было.
Мой короткий меч торчал из-за пояса, когда я выбрался из своего убежища сразу после заката. Юго-западная часть неба стала красной, но площадь уже находилась в глубокой тени, словно для того, чтобы скрыть творившиеся на ней ужасы.
Я замерз, и мои мышцы практически меня не слушались, казалось, будто мои руки стали чужими. Я не спал трое суток. Сгорбившись от боли и едва не теряя сознание от жажды, я подошел к фонтану, вцепился двумя руками в край и окунул лицо в воду, словно нырнул в озеро. Я сделал два таких огромных глотка, что у меня заболело горло, а затем поднял голову, жадно вдыхая воздух. Потом я снова наклонился к воде и пил до тех пор, пока не исчез
