участкового уполномоченного, вызвавшего опергруппу на улицу Никитинскую, и мечтал лишь о том, чтобы нудятина поскорее закончилась и он мог задать вопросы следователю, рассказавшему о пропавшей жене заявителя.
Лобанов выяснил, что зовут следователя Анатолий Шубин, работает он в отделе милиции номер восемь по улице Краснознаменной и носит звание капитана. По словам Яценко, в отделе Шубин на хорошем счету и к людям неравнодушен, правда, в последнее время слишком раздражителен. Поговаривают, что из-за проблем на личном фронте. Лобанова личная жизнь Шубина не интересовала, ему не терпелось узнать подробности о пропавшей жене заявителя, а может, и пообщаться с ним.
Чем-то Лобанова это дело зацепило, взбудоражило так, что аж ладони зудели. С момента переезда из Первопрестольной подобное чувство у бывшего следователя по особо важным делам возникло впервые. Возможно, виной тому был участковый, так яростно набросившийся на Лобанова, пытаясь пробудить интерес к делу. За несколько месяцев службы в двадцать четвертом Лобанов успел привыкнуть к инертности коллег и отсутствию мало-мальски кровавых и запутанных дел. А тут вдруг все сразу: инициативный сотрудник, сбежавший преступник, пропавшее тело – чем не интрига? И в довершение ко всему внезапный рассказ следователя, в котором присутствовали пропавшая женщина, красное пальто и магазин. Есть о чем подумать.
Как только полковник объявил об окончании планерки, Лобанов поднялся и начал пробираться ближе к выходу, намереваясь перехватить там Шубина. Следователь Шубин сидел в третьем ряду и, видимо, не слишком рвался вернуться в отдел. Он спокойно ждал, пока рассосется основной поток, и у Лобанова появилась возможность рассмотреть его повнимательнее. Внешность Шубина нельзя было назвать героической: щуплое телосложение, светлые волосы с рыжеватым отливом неопрятной копной окружали скуластое лицо, нос картошкой, про который обычно говорят «Для двоих рос – одному достался». Форменная одежда из-за сухощавого телосложения смотрелась на Шубине, как на вешалке. Рядом с высоким, метр восемьдесят пять, бывшим боксером Лобановым, у которого каждая мышца играла под аккуратно подогнанным форменным кителем, Шубин смотрелся и вовсе заморышем, если бы не глаза. Взгляд следователя буквально гипнотизировал собеседника, и это Лобанов заметил сразу, когда Яценко представлял следователей.
– Ей, капитан, чего застыл? Хочешь пешком до отдела добираться?
Голос следователя Яценко прорвался сквозь ровный гул голосов. Лобанов мысленно ударил себя ладонью по лбу: он совсем забыл о том, что приехал не один.
– Простите, Евгений Иванович, забыл предупредить, – запоздало извинился Лобанов. – Я тут задержусь ненадолго.
– С чего вдруг? – удивился Яценко.
– Хочу теорию одну проверить, – уклонился от прямого ответа Лобанов, но Яценко оказался любопытным и отговоркой не удовлетворился.
– Что еще за теория и отчего ее нужно проверять здесь, в Управлении? – напрямую спросил
