велики мне размеров на семь.
– Накинь, – просит Эштон, протягивая мне свою толстовку. – На улице дождь.
Послушно надеваю безразмерную вещь и фыркаю:
– Ты лучший стилист из всех, что когда-либо у меня были.
– Ты мне льстишь. Но продолжай.
Снова начинаю смеяться, а затем, медленно волоча ноги, следую за Эштоном к лифту. Когда он останавливается на нашем этаже и мы заходим внутрь, здоровяк опускает глаза на мои ноги и снова начинает хохотать.
– Прекрати, – сдерживая смех, произношу я. – Это не смешно!
– Прости. – Он поджимает губы, беззвучно смеясь.
– Это было неискренне. Я слышу, как трясется твоя грудь, – улыбаюсь я и толкаю его локтем.
Он вскидывает руки вверх, а потом подносит одну из них к своим губам и делает вид, что закрывает рот на молнию. Я усмехаюсь и поворачиваюсь к дверям лифта, которые раскрываются на первом этаже. Эштон наклоняется к Чендлеру и надевает ему ошейник.
Мы оказываемся в просторном тускло освещенном холле с кремовой мраморной плиткой на полу. От глянцевых стен яркими бисеринками отражаются маленькие огоньки гирлянды, мигающей на большом панорамном окне. Проходим мимо бархатного дивана песочного цвета и выходим на улицу.
Несмотря на мелкий моросящий дождь, на улице тепло. Даже душно. Ветра нет. И так спокойно. Тихо.
Осматриваюсь по сторонам, пытаясь понять, в какой части города мы находимся. Поворачиваю голову и внимательно рассматриваю здание, из которого мы вышли.
Изящная лепнина украшает фасад величественного здания из коричневого кирпича. Прямо над дверьми, из которых мы только что вышли, – ангелок, пускающий стрелу. Вдоль всего фасада тянутся красивые узоры, придающие жилому комплексу определенную грациозность. У его больших панорамных окон, сквозь которые виднеется холл, растут кусты с белыми розами. И их аромат витает в воздухе.
Так хорошо.
Вот так идти. Никуда не торопиться. Ни о чем не думать.
Так просто.
Дойдя до конца здания, мы сворачиваем за угол и оказываемся на знаменитой Родео-драйв.
– Мы что, в Беверли-Хиллз?! – удивленно восклицаю я.
Эштон фыркает:
– Именно. И именно сюда ты собиралась выйти в образе проститутки.
– Спасибо, что напомнил.
– Пожалуйста.
Я закатываю глаза.
– Сейчас я одета не лучше, если что.
Он вскидывает бровь и театрально вздыхает:
– Ты же сказала, что это твой лучший наряд! Мое сердце разбито!
– Я и не отказываюсь от своих слов! – тут же подхватываю игру. – Просто мой наряд немного не подходит для Беверли-Хиллз.
– Ладно, я схалтурил. Признаю.
Коротко смеюсь.
– Здесь красиво, – выдыхаю, глядя по сторонам.
– И я так решил, когда смотрел квартиры. А ты в какой
