второй роты, услышав характерные звуки, тут же доложили дежурному по участку, а уже он – командиру второй роты.
Тот немедленно вывел своих подчиненных из землянок и они встали на боевые ступени. Огня пока им не было приказано открывать – пусть германцы ближе подползут. Ночь же, ничего не видно…
Вторая рота навела пулеметы в сторону звуков перерезаемой проволоки.
Привели в полную готовность минометы.
Снайперы заняли свои позиции.
Гранаты тоже полететь на головы противника были готовы. Бойцы уже предохранительные колпачки с детонаторов сняли.
Вся вторая рота замерла. Сейчас как вдарим… Полетят клочки по закоулочкам.
Тут и красная ракета взлетела. Повисла на своём шелковом парашютике, освещая всё вокруг. Это командир второй роты своим бойцам сигнал подал.
Зашипели траншейные пушки.
Полетели ружейные и ручные гранаты.
Начали бить пулеметы.
Сотни винтовок включились в работу.
Ракеты взлетали одна за другой – ими нас французы не жалея обеспечили.
Тысячи пуль начали терзать солдат четвертой роты. За проволокой стали слышны крики раненых и хрипы умирающих, однако, что это свои же с жизнями расстаются в окопах второй роты не понимали.
Свои били своих. Четвертая рота тоже огнём на огонь ответила.
Стрельба продолжалась более часа.
Четвертой роте повезло – командир второй роты решил сам отбиться и не попросил помощи артиллерии. Если бы он это сделал, от охотников из четвертой роты одни рожки да ножки остались.
Четвертая же рота, встретив сильное сопротивление противника, так они думали, начала отползать и вернулась в свои окопы.
Бой затих.
Двадцать семь трупов.
У меня – тридцать шесть пациентов разной степени тяжести.
Так моя серьезная работа на французском фронте и началась. Из-за любителей орденов. Нет, отдельные раненые и больные были, а тут сразу полон рот заботы привалил.
Первый раненый у нас появился опять же из-за командира четвертой роты. Тот он ещё чудила был. Солдат у него проштрафился, а он ничего другого не придумал, как поставить его с полной выкладкой под винтовку на передней линии на шесть часов.
Солдата поставили на боевой ступени в неприкрытом сверху окопе. Он, как и все наши, был высокого роста, поэтому его штык и затылок оказались на виду у германцев.
Сразу же, как только он взял винтовку на плечо, над его головой полетели немецкие пули. Так мне очевидцы всего этого потом рассказывали. Наказанный соскочил со ступени, но ему приказали обратно на неё забраться.
Так ему везло два раза. На третий пуля в каску ему и прилетела…
Притащили беднягу на перевязочный пункт. Мы, что могли сделали и в французский тыловой госпиталь его отправили. Что и как там с
