на ромб.
Отец нахмурился и немного наклонил голову, чтобы сменить угол обзора.
– И правда.
Мы продолжали лежать и разглядывать потолок в тишине. Ну, в относительной тишине, если не брать в расчет гудение холодильника, журчание воды в батареях и диалоги, доносящиеся из включенного двумя этажами выше телевизора.
– Пап, – поняв, что мы с отцом впервые после происшествия остались одни, я решила задать вопрос, что давно крутился в голове: – Какое оно, первое обращение?
– Тебе страшно?
– Немного. Не знаю. Будет больно?
– Скорее неприятно. Но терпимо, вполне. Не как любят показывать в кино.
– То есть никакие кости не ломаются, одежда не рвется?..
Костя рассмеялся, но скорее вымученно, чем весело.
– Одежду лучше снять. Или хотя бы одеть свободного кроя. В идеале на завязках, если стесняешься. Неприятно будет выпутываться тонкими лапами из джинсов или облегающего платья. Учти только, что если останешься в одежде, выглядеть будешь… комично.
– В плане?
– Вот представь себе здоровенного черного волка, бегающего по лесу в ярко-розовой футболке со стразами.
– У меня отродясь таких не было! – я попыталась защитить достоинство своего гардероба.
– Это ты просто не помнишь, во что тебя поначалу наряжала мать, – Костя заулыбался, вспоминая.
– Пап, не уходи от темы.
Отец шумно выдохнул.
– Кости не то чтобы ломаются. Они скорее гудят, как в кабинете стоматолога. Создается неприятная вибрация, только без мерзкого сверления на фоне. Ты хочешь что-то еще узнать?
– Да, – в голове крутился еще один вопрос, но я совсем не знала, как его сформулировать, потому начала неловко: – А я буду, как бы это сказать, чувствовать себя собой?
– Что ты имеешь в виду?
– Когда обращаешься, ты помнишь, что происходило? Понимаешь, чего хочешь? Можешь влиять на процесс или превращаешься в безвольного пассажира на поводу у волка?
– Все не так однозначно, – уклончиво ответил отец. – Ты будешь помнить процесс обращения, мыслить, чувствовать. Волк – часть тебя, а не инородный захватчик, занимающий на время тело. Все действия будут исходить из уже имеющихся желаний и инстинктов. В этом и заключается главный подвох: то, что ты будешь хотеть сделать больше всего, волк сделает без промедления. Его никакие угрызения совести мучить не станут. Волк знает, чего хочет, и не приемлет полумер. И это может оказаться очень опасно для окружающих тебя людей. Во всяком случае, так повелось в нашей семье. У Дроздовых какие-то свои духовные заморочки, слияние с духом даже в обычное время. Не разделяю их взгляды и тебе не советую.
– А для вампиров? Для них мы опасны?
– Для них – в особенности. Мы звенья одной цепи, я объяснял тебе это уже в больнице. Волки контролируют популяцию вампиров,
