размеренно, но глаза его, бывало, носились, как светлячок в банке, что я сейчас и ощутил. Должно быть, он закончил ритуал пустой болтовни и его интересует то, для чего мы непосредственно встретились. Я встретил его взгляд своим вопросительным, который, как я и ожидал, он принял за сигнал.
– Дачс, – начал он, становясь заметно собранным и сосредоточенным. – ты прекрасно знаешь, чего я от тебя жду. Перед тем, как мы начнем, хочу тебя еще раз поблагодарить за то, что ты идешь на подобный шаг.
– Самое главное, чтобы никто не узнал, остальное меня не слишком волнует. – сказал я и неловко улыбнулся. – Хотя немного жалею, что проболтался.
– Не стоит, не стоит. – ответил Герман и выставил руки перед собой. – У каждого человека есть свои секреты, а совместные очень сближают. Ощущается именно так, скажу.
После этих слов он улыбнулся. Редко вижу его улыбку, должно быть из-за этого она так хорошо работает. Сейчас его лицо располагало и даже немного успокаивало. А ведь я мог передумать, ведь были подводные камни, и есть один вопрос, который все еще висел в воздухе.
– Зачем тебе этот препарат? – я спросил твердо и сухо, чтобы он убедился, что дело серьезнее, чем ему кажется.
Он сделал глубокий вдох, плечи его опустились. Через мгновение он оперся о периллу и заговорил, положив взгляд на еще не проснувшийся, утренний город.
– Я боюсь совершить ошибку. – после этой фразы его голова повисла. – Смотрю на других людей и завидую им, у всех такие четкие цели, все понимают, чего хотят от жизни, могут к этой цели двигаться и единственное, что им нужно – всего лишь что-нибудь делать, но не в моем случае. Мою цель зовут Лиза – он посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. – и с ней мне нельзя рассчитывать на волю случая. Думаю, при провале что-то во мне умрет. Если она от меня отвернется, разрубит пополам своими скулами мое сердце.
После этих слов он закрыл глаза и отвернулся. У меня перехватило дыхание, сейчас я ощутил тепло к Герману, подобного ничего я еще ни от кого не слышал, и, уверен, он единственный из всего этого гнилого города понимает, что это за тонкие материи чувств. Я тронул его за плечо, спросив:
– Расскажи о ней. – когда он повернулся, я увидел, что глаза у него мокрые. – Хочу знать, какие девушки так умеют.
– Она волшебная. – сказал он на выдохе. – Как если бы ангел тебя поднимал к небесам одним своим видом. Волосы, будто из золота, улыбка, что даже из мертвеца сделает героя. Она одна такая, понимаешь? Если все получится, то и у меня появятся крылья, а пока…
Герман опять отвернулся. Теперь я все твердо для себя решил. Когда я сюда шел, во мне было настроение дружеской сделки, теперь же будучи уверенным, что я делаю потрясающее дело, сомнений быть уже не может. Я достал из кармана аккуратный пакетик, на шуршание которого он сразу повернул голову.
– Только ты писал про две. – сказал я с намеком на вопрос.
– Я хочу, чтобы ты показал, как они действуют. – сказал он, поглядывая
