Льва в случае успеха награждали незатейливой местной едой. Если же ничего не было, заворачивали хлеба и печенья с собой, за символическую плату.
Когда мужчина скапливал достаточно денег, он лёгким, упругим шагом, появляющимся в минуты крайнего довольства, шёл в кассу вокзала. Каждый день из их городка в соседний отходил поезд.
Маршрут этот был каким-то атавизмом в стройной системе расписания поездов. Трогавшийся в половину десятого вечера и каким-то чудом пропуская все встречные скорые поезда, он преодолевал двести шестьдесят километров за целых одиннадцать часов, наверняка борясь за победу в гонке наиболее медленных маршрутов.
Лев нёс свой молочный пакет в кассу вместе с паспортом, сложенным для удобства вдвое. Эта комбинация вызывала у молодых кассирш оторопь, но скоро они привыкали к постоянному покупателю. Лев брал билеты в обе стороны, обеспечивая себе две ночи в поезде, то есть тепле и комфорте. Весь день в соседнем городке он занимался своим привычным делом – попрошайничал. Там у него был такой же выверенный маршрут, но не было места для ночёвки.
На кассе он, пользуясь своим опытом и проникновенным басом, наклонялся к окошку кассы и просил.
– Девушка, милая, только уж, по возможности, без соседей.
Поезд всего в пять вагонов, к тому же медленный и ночной, поэтому обычно такое место находилось. И тогда Лев оставался в невероятно желанном для себя уюте, одному ему понятной безопасности. Он просил пустой бесплатный стакан с подстаканником и ложкой у проводницы, заваривал свой чаёк, доедал выпрошенное за день, смотрел в темноту за окном, потом ложился на чистое бельё и спал абсолютно беспробудным сном счастливого человека.
Лев и Самурай не сильно нравились друг другу. Они были с разных полюсов безумия. Один просил милостыню, другой делал запасы своим трудом, вовсе избегая общения с людьми. Но однажды их истории пересеклись.
Самурай обитал в коммунальной квартире, где занимал две комнаты из восьми. Из оставшихся шести обитаемы были только три, остальные использовали для хранения вещей или редких ночёвок. В двух жили бабки разного, впрочем, свойства. Одна пронырливая и любопытная, другая делила дни между телевизором и сном примерно пополам.
В последней комнате жила тихая семейная пара двух серых и безликих горожан, занятых на какой-то нищенской госслужбе. Самурай же старался не пересекаться с остальными жильцами. Он приходил к себе под вечер и обычно ложился спать, прямо так, без душа, только первично рассортировав свои трофеи, чтобы не испортились. В каждой из его двух комнат стояло по холодильнику, а кухня и ванная была общая.
Просыпался мужчина обычно в то время, когда остальные жильцы уже заканчивали вечерний туалет и отходили если не ко сну, то к отдыху. После целого дня на улице, в сборах, посадочных работах или иных трудах, а потом сна в исподнем, всё тело немного зудело и было слежавшееся,
