за исключением нескольких слов. По хинди я тоже никак! И вот я предложил этому индусу сходить в парную. Затопил баню, привел его и через переводчика рассказал в самых общих чертах о бане. Он так странно смотрел на меня, на печку и говорил: «Почти как у нас летом во Вриндаване. Там летом бывает до 60 градусов. Но зачем делать так жарко? Я не люблю жару». Однако он согласился попробовать.
И тут переводчику срочно понадобилось уехать. Я прямо расстроился. «Ну, – думаю, – как же я ему буду все объяснять-то?» Я всегда рассказываю тому, кого парю, что я делаю. И всегда стараюсь передать образ своих действий, чтобы человек вместе со мной помогал сам себе. Это очень способствует парению. Да и вообще, он же первый раз в бане, ему вообще все надо рассказывать! Но делать нечего, обязательства взяты, баня готова, человек ждет, надо действовать. И я принимаю решение все равно все ему рассказывать, поскольку знаю, что если я строю в своем сознании четкий образ, то другой человек может считать этот образ, если находится в чистом состоянии сознания. Надо здесь отметить, что не все, кого я парил, даже при детальном рассказе о моих действиях понимали, что я делаю. Вернее, они не верили в то, что это работает, а значит, они не видели того, что я делаю. И вот, я начинаю индуса парить и рассказываю, рассказываю. Говорю ему: «Расслабься, полный релакс, помогай мне. Смотри, что я делаю. Вот я жаром расслабляю твое тело, вот пар входит в твое тело. Ты должен делать то-то и то-то. А вот так я вытягиваю недуги и напряжения из твоего тела. А вот сейчас я выдергиваю, а вот сейчас растягиваю напряжения в твоем теле и выбрасываю их». И вдруг я начинаю чувствовать, как он подхватывает на тонком плане мои действия. Я понимаю, что он видит, что я с ним делаю. Останавливаюсь и спрашиваю: «Ты понимаешь, что я делаю?» Он так хитро смотрит на меня, и говорит: «Ай си!» Ну молодец, и все тут! Я начал продыхивать, прогуживать, начал покряхтывать, постанывать, стал призывать его также подключиться к этому звуковому процессу, стал говорить ему, чтобы он не сдерживался. И он тут же включился, стал звучать на все лады, иногда даже вскрикивая при этом. У нас с ним наладился такой контакт, которого я еще ни с кем не мог ни разу установить даже при отсутствии языкового барьера! Мы просто слились с ним в одно целое. Начинаю выколачивать из него напряжения, начинаю выбивать – и он это делает вместе со мной, раскрывая все свое тело! Мы вместе с ним уже почти кричим в унисон от радости. А уж когда я стал сбрасывать с него напряжения, баня просто заходила ходуном. Я кричал: «Ха-ррр-а-шо!» А он кричал: «Ха-ррр-и-бол! »В полном удовлетворении я завершал последний пар, заглаживал его легчайшее, как пушинка, тело. Оно стало таким по всем моим ощущениям. Потом мы с ним обнялись как братья и пошли в речку на омовение и купание.
А еще как-то раз я парил своего нового знакомого, молодого человека, которому слегка перевалило за тридцать, к которому я отношусь теперь как к своему сыну. Как обычно, перед заходом в парилку веду с ним душевную беседу, устанавливаю душевный контакт, помогаю очистить ему сознание, переключить на банный лад. Вижу, что его что-то сильно беспокоит. Говорю:
