застыла от ужаса. В реальности в тот день она побежала вниз и скрылась в первом попавшемся убежище, но здесь, во сне, ее тело отказалось слушаться. Штормовик подбирался все ближе, потоки поднимающегося ветра пронизывали насквозь, словно железные стрелы, и вот…
Она проснулась.
Таласин распахнула глаза и шумно вдохнула через приоткрытый рот. В легкие тут же попал густой дым, и девушка закашлялась до боли в горле, полоснувшей, словно лезвие. Все вокруг светилось красным и блестело осколками стеклометалла. Толстые перчатки помешали Таласин отстегнуть ремень на поясе с первого раза, и когда ей это наконец удалось, она вывалилась в сугроб, а сверху посыпались осколки бортового иллюминатора ее «осы».
На несколько секунд девушка перестала что-либо ощущать, но почти сразу туман забытья рассеялся, и через трещины в ширме между сном и явью стал пробиваться огонь войны и суровая зима, и сердце ее забилось так часто, что, казалось, могло выпрыгнуть из груди. Она не в Тукановой Голове, и она не видела затмивший небо штормовик Империи Ночи. Нет, она где-то за Хладлюмом, смотрит через плечо на свою «осу», упавшую на бок. Тонкие лопатки турбин изогнулись под неправильным углом, полосатые паруса доедал яркий огонь из треснувшей эфирной сердцевины с магией Огнеринта, до этого питавшей лампы, и уже медленно занялись уцелевшие останки судна.
Таласин постаралась выровнять дыхание, и к ней вернулось ощущение пространства и времени. Ей двадцать лет, а в Великой Степи Сардовии уже давно стерты все следы цивилизации. Это сделала армия Кесатха за отказ подчиниться воле Императора Ночи.
Если Сардовия проиграет битву при Хладлюме, одной из важнейших стратегических точек, за ней падет и все Высокогорье.
Уже прокашлявшись от дыма, Таласин отползла от разбитого корабля. «Волки» заставили ее «осу» хаотично кружиться над сосновым лесом на границе Хладлюма и перелететь через заледеневшее горное озеро, достигнув противоположного его берега. Вдалеке, сквозь крупные льдины, дрейфующие в темной воде, в просветах между крепкими сосновыми стволами, она различала разрушенные здания, стремительно движущиеся силуэты и полыхающий огонь. Ни намека на кораклы, кесатхский броненосец и сардовийские фрегаты. Значит, обе стороны перешли к наземным боевым действиям. Похоже, она была без сознания довольно долго. Наконец голова перестала кружиться, ноги вспомнили, как ходить, и Таласин заставила себя подняться, после чего медленно побрела через озеро, выбирая наименее опасный путь по льдинам.
«Клянусь небритой бородой Всеотца, здесь холоднее, чем в сердце императора Ночи», – подумала девушка. Малейший выдох превращался в облачко серебристого тумана. Сквозь него Таласин смогла различить, как из леса на дальнем берегу высыпала толпа обеспокоенных людей: это были сардовийские солдаты и горожане. Кто-то из них направился к пещерам, а кто-то решил рискнуть и вышел на лед. На всех падал свет семи лун, резко выделяя очертания гор, окружавших
