– к питонам и попугаям. Настолько хорошим он слыл доктором.
Но все же какая-то «занозинка» в душе у меня осталась. Я решила, что просто я всегда была излишне сентиментальна и жалела животных.
Потом дела опять унесли меня в своем бесконечном водовороте, и я забыла об этом разговоре.
Прошло какое-то время. Не помню точно, какое. Но опять утром я нахожусь в своем кабинете и слышу за дверью чьи-то громкие возбужденные голоса, а затем резко открывается дверь моего кабинета. На пороге стоит взъерошенный конюх. Глаза шальные от распирающих его чувств. «Рашидовна!!!», – почти крикнул он. «Откуда ты могла это знать???». На мой вопрос, что случилось, конюх рассказал, что сегодня утром он пришел в конюшню и не поверил своим глазам: рядом с лошадью находился новорожденный жеребенок.
Конюх не мог совладать с чувствами: «Как он мог не заметить? Когда лошадь смогла провести свидание с конем?»
«Бедная, бедная лошадь» – искренне сокрушался конюх. «Ведь и тяжести возила, и огороды пахала, и дополнительно не подкармливали, и во время родов не помогали». Конюх очень расстраивался, что не доглядел. Однако среди причитаний и четко слышался его вопрос ко мне: «Откуда ты знала про беременность лошади?».
Деревня есть деревня. Поползли разговоры на тему незамеченной беременности лошади и моей подозрительной об этом осведомленности.
Я и так там была «белой вороной». Нет, меня не обижали, относились ко мне хорошо. Но я ведь для них была чужая, непонятная – «одета не так, выглядит не так», нерусская, приезжая, с необычной биографией. Первые дни работы на заводе с меня не спускали глаз – это потом, намного позже мне рассказали, когда привыкли и полюбили меня – и шептались: «Фифа какая, привезла 10 пар туфель разных цветов, выставила их в отделе кадров и меняет каждые три часа. Прическу делает как на сцене в театре, красится как балерина, разговаривает по-русски, но глаголы какие-то употребляет – как из старинных книг». Общий вывод: «чужая, с прибабахом». «Не наша».
Конечно, я впервые оказалась в деревне, тем более на таком видном месте! Могла бы быть и поскромнее, не шокировать народ. Да, я собрала коллекцию туфель на каблуках разных цветов – красные, черные, белые, зеленые, коричневые и розовые. Да, я делала сложную прическу в стиле военного времени 40-х годов – высокая волна надо лбом и тяжелый узел на затылке – волосы у меня были длинные. Да, у меня был яркий макияж, но ведь общепризнанно – красивый.
И вот вдруг эта «не наша» – «городская, приезжая, нерусская, чужая» – единственная определила беременность у лошади, тогда как конюх, ветеринар, да и все кто видел и использовал лошадь все это время по хозяйственной работе – исконно сельские жители – не заметили.
Все искренне жалели лошадь, сетовали на свое невнимание. Совсем уж винить всех за невнимательность и отсутствие жалости к животному – я не могу. Все люди там хорошие, сердобольные. Просто как наваждение было, затмение
