мину, показывая своё превосходство в этом разговоре. Слова сами начали выплывать из моих губ по одному. Почему-то они долго хотели выбиться наружу, но я их выпустил только сейчас.
– До сих пор не могу понять, – я встал с дивана, – зачем ты работаешь на этих уродов?
Папа не ожидал этих слов. Он чуть опешил и съёжился, но с осуждающим любопытством продолжал смотреть мне в глаза.
– Чего? Глупостей не говори, – он вытянул лицом строго прогремел своей «коронной» фразой, знали бы вы, сколько раз я её слышал.
– Это объективная оценка вещей.
– Я не собираюсь с тобой больше разговаривать на эту тему, – ровные шаги направились к барной стойке под лестницей на второй этаж. – Зря я вообще начал с тобой об этом говорить.
Кончик моей губы приподнялся, превратившись в ехидную улыбку. Вот тут меня и понесло.
– Вовсе не зря. Рано или поздно я бы сам завёл тебя в этот угол, – теперь уже мои шаги направлялись к бару. – Они ведь все – грязные животные, танцующие на костях трупов, убитых их же руками. А ты работаешь лишь для того, чтобы такие, как они, продолжали свою деятельность. И какой в этом смысл?
Отец достал с верхней полки прозрачную квадратную бутылку с бурой жидкостью внутри. Пробка со звоном вышла из горла под влиянием отцовской руки. Стакан, стоявший на стойке, наполнился жидкостью до половины, отец отложил бутылку.
– Мне не нравиться то, как ты говоришь о нашем правительстве, – он рывком влил содержимое себе в желудок. – Многие из них работают, не покладая рук, а ты говоришь о них в таком негативном ключе.
– Да ты сам говорил, что Джониул – худший Правитель, которого ты видел.
– Да, говорил. Так оно и есть, но если наш город не доходит до «Критического жилищного состояния», то это что-то да говорит о нашем Правителе. Да, я признаю: многие из этих богатых болванов ничего не делают для города, а только гребут бесконечное количество йон 6 . Но почему мы должны постоянно упоминать о них, а не стараться сделать город лучше, – стакан снова наполнился, а бутылка опустела. Я изменился в лице. Именно в этот момент до меня дошла мысль: «Так вот как думает мой отец, вот, что он хочет сделать с миром». Жидкость снова отправилась к отцу в горло. – К тому же, простым насилием и бухтением ничем не поможешь. Я считаю, что мы можем помочь правительству и жителям.
Чуть отойдя от бара, я начал говорить.
– А я не согласен с тобой. Этих зверей можно лишь наказать, – я пошёл по лестнице вверх, отец не смотрел за мной. – К тому же, будучи чьей-то шестёркой, ты городу не поможешь.
Стакан в руке отца лопнул, я подпрыгнул.
– Тебе помочь?
– Пошёл вон, – прокряхтел отец.
Я, сделав всё наоборот, начал спускаться по ступеням.
– Пошёл вон из этого дома!
Я встал в ступоре. Не ожидал такого. С его силами мне явно не сравниться. Он решил этим воспользоваться, нечестно.
Йона – единая валюта в Санджелосе.
